Книга Ни слова, господин министр!, страница 121 – Наталья Варварова

Родерик отвесил мне глубокий поклон. Не очень ловко, чуть не упал… Нет, устоял. Чинно кивнула в ответ.

— Да, мой князь. Я жду. Ждала, сколько себя помню.

Он улыбнулся своей дерганой мальчишеской улыбкой и снова взмахнул руками. Ритуальный танец начался. Прервать его невозможно.

Заверения любви от темного мага готовились послушать сама земля, отдающая холодной осенней ночью накопленное за день тепло.

Мелодия устремлялась вверх и оттуда возвращалась к нам. Не как дождь или град, а с мягким приглашением первого снега. Конечно, звучание зурны делало ее пронзительной и даже тоскливой. Еще и мей трудился во всю, добавляя глубину и грудной бархат нижних регистров. Однако в эти минуты министр не был лебедем — ни черным, ни белым — и следовал исключительно ритму ударных, как и положено воину.

Я глядела на князя, пытаясь не пропустить ни единого движения. Он как раз старался не делать особенно резких. Ноги переставлял складно, а вот что будет, когда ему придется кружиться? Танец, насколько я помнила, сплошь состоял из поворотов и полуповоротов.

И кто и когда обучал ему мальчиков? Может быть, на уроках истории… Надо будет уточнить у мистера Маверика.

Все посторонние мысли вылетели из головы, когда Родерик решительно и ровно сделал полный оборот. Если до этого я гадала, истощен ли возлюбленный собственным выбросом или людям короля удалось зацепить его магией, а то и сталью, то сейчас даже страх за него отошел на второй план.

Заунывная зурна вдруг притихла, барабаны исчезли. На смену им пришли струнно-смычковые разных мастей — от тягучей виолончели до трепетной скрипки. Это же они грянули в момент, когда Родерик пробил стену, и сейчас вернулись.

Ритуальная часть позади. Теперь мужчина будто говорил со мной в танце. Рассказывал нашу историю от первого лица.

Мелодия вела меня по страницам памяти. Вот здесь мы уже познакомились… Конечно, помню. Если я не видела его неделю, то это это как суп без соли, как целый день без сладкого… Неужели я согревала его точно так же? Вечно оцарапанная и с косами, которые после обеда расползались в разные стороны.

Мужчина скользил по сцене. Загадочная улыбка так его украшала. Разворот корпуса, взмах руками, опять разворот — и не опускаться до поклона. Обратно. Что же это… Что-то такое до боли знакомое. Танец, в котором любовь побеждает зло. Он же подарок для Лив. А еще князь все-таки прихватил кинжал.

Похожие мотивы были в моде, когда он учил меня танцевать. В свои тринадцать-четырнадцать я частенько забегала в госпиталь, чтобы доставить маме какой-нибудь важный ингредиент, а на самом деле — перекинуться с хромающим Родериком парой слов. Как-то раз его возмутило мое нежелание блистать на балах, высказанное скорее из чувства протеста. Он вбил себе в голову, что это из-за того, что я казалась себе неуклюжей.

И понеслось.

— Держи спину ровно, Нахаленка. Не брыкайся, плавнее. Ты же не хочешь лишить меня последней здоровой ноги? Молодец. Еще прямее, а теперь быстрее!

Сейчас он величественно и в то же время легко кружился, полностью подняв руки перед собой. Так он показывал мне па. Иногда по четыре, а то и по пять раз повторяя одно и то же.

Поразительно, насколько же он нежен. Где тот воин, который сверкал глазами и рубил руками в самом начале? За суровой внешностью окружающие редко замечали в нем мягкость. Но со мной, с матерью, а теперь и с дочерью, он обращался так, словно мы были сделаны из фарфора.