Книга Мой Неидеальный прынц, страница 71 – Наталья Тудаль

Я кивнула, глотая комок страха в горле. Мои руки были ледяными. Я мысленно благословляла льеру Брошку и те долгие часы, что я провела в библиотеке, штудируя сухие юридические фолианты. Обвинение в колдовстве должно было рассматриваться Советом баронов. Но сначала обвинитель должен был представить доказательства хозяину замка. Наша задача была — не дать этим доказательствам уйти за стены Тайлорхолда.

Через полчаса мы сидели в малом зале за длинным дубовым столом. Я — во главе, в темном, строгом платье, с собранными волосами. Льера Брошка — по правую руку, вся в черном, как ворон, ее пальцы сжимали резные ручки кресла. По левую — капитан Марк, мрачный и непроницаемый, положив руку на эфес меча.

В зал вошли они.

Лекарь Гурий, которого я видела лишь мельком в день моего «отравления», постарел и осунулся. Его глаза бегали по сторонам, не решаясь встретиться со моим взглядом. Но в них читалась злоба и решимость загнанного в угол зверя.

Рядом с ним шел монах. Высокий, костлявый, в потертой рясе. Его лицо было аскетичным и жестким, а глаза — темными, бездонными колодцами, в которых не читалось ничего, кроме холодного фанатизма.

И замыкал шествие барон Отто. Тот самый, с бараном и свиньей. Краснолицый, дородный, он старался выглядеть важно и возмущенно, но в его маленьких глазках читалось простое удовольствие от происходящего бардака.

— Льера Мэриэм фон Тайлор, — начал Гурий, не дожидаясь приглашения сесть. Его голос дрожал, но был наполнен ненавистью. — Я пришел сюда по велению совести и перед лицом Господа! — Перед лицом Господа обычно входят в храм, а не в чужой замок с обвинениями, — холодно парировала льера Брошка. — Ты забыл правила приличия, Гурий. Или тебя выгнали так давно, что ты забыл и дорогу?

Гурий смутился, но монах положил ему на руку свою длинную, белую, почти прозрачную кисть.

— Мир дому сему, — произнес монах тихим, сипящим голосом, который, казалось, исходил из-под земли. — Я — брат Малахий, из ордена Святой Инквизиции. Мы здесь не для препирательств. Мы здесь для установления истины.

Ледяной комок в моем животе стал еще больше. Инквизиция. Вот это уже был серьезный противник.

— Лекарь Гурий обвиняет льеру Мэриэм в использовании дьявольских практик, — продолжил монах. Его черные глаза уперлись в меня, словно буравчики. — Он утверждает, что она исцеляла больных с помощью странных ритуалов, используя неведомые снадобья и порошки. И что именно ее колдовство стало причиной смерти льеры Лизы, а не яд, в котором он, Гурий, был ложно обвинен.

Это был красивый ход. Оправдать себя, обвинив меня.

— Это ложь! — вырвалось у меня. — Лиза сама пыталась меня отравить! И Гурий ей помогал! Это доказал мой муж!

— Твой муж, — вступил барон Отто, наконец-то найдя повод вставить слово, — отсутствует. А его пристрастность очевидна. Он находился под твоим чарами, женщина. Все видели, как он изменился после твоего… выздоровления.

— Какие доказательства? — перебила его льера Брошка, ее голос резал воздух как бич. — Голословные обвинения — клевета. И за нее полагается отсечение языка. По статье 14-й Кодекса чести баронов, если я не ошибаюсь.

Я с гордостью отметила про себя, что это я ей подсказала эту статью во время одного из наших библиотечных сеансов.

Гурий выступил вперед, вытащив из-за пазухи сверток.