Книга Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости, страница 71 – Лина Калина

Я не успеваю обойти свою комнату, как Рик уже в дверях. Он тихо вздыхает.

— Что? — спрашиваю.

— Видимо, это испытание надолго, — отвечает он спокойно.

— Почему вы так решили?

— Здесь есть всё: еда, кровати… — Рик делает едва заметный жест рукой. — Нас не торопят.

— Я не могу сидеть тут вечность с вами. У меня в крепости много дел, — говорю я.

Он фыркает, и от этого звука в груди отзывается раздражение.

— А у меня в Империи, как ни странно, тоже. Но, похоже, от вашего упрямства зависит, как скоро мы выберемся. Так что давайте найдём нашу новую головоломку — чем раньше, тем лучше.

Спешу за ним. Несколько минут мы движемся по коридору молча, без спешки — и только тогда замечаю, как воздух сгущается, линии начинают плыть, и пространство искажается, будто сама реальность проваливается внутрь себя.

И вот мы уже стоим в бальном зале Цитадели.

— Здорово, — оглядываюсь по сторонам. — Надо будет уточнить у Мирвина, нет ли у него таких штук, которые ускоряют перемещение по замку.

Зал точная копия настоящего. Но в нём нет ни музыки, ни жеманного смеха придворных, ни блеска, ни фальшивых улыбок с ядом во взгляде. Здесь пусто.

Если не считать пять магических пьедесталов, выстроившихся у дальней стены, как дозор.

Каждый из пьедесталов словно живёт собственной стихией, и магия, заключённая в них, ощущается не абстрактно, а как живая материя, откликающаяся на присутствие: кожа начинает покалывать, воздух колеблется, будто напоён невидимыми вибрациями.

Первый — источает плотное, тяжёлое тепло, и, кажется, что внутри него дремлет пламя, сдерживаемое лишь тонкой оболочкой, готовое вырваться наружу.

Второй излучает прохладу, спокойную и глубокую, словно внутри заключена гладь озера, над которой мерцают редкие капли света, похожие на отражения звёзд.

Третий выглядит как нечто, вырезанное из глубинной породы, грубый и устойчивый, с медными прожилками и ароматом свежей земли после сильного дождя, и от его присутствия хочется выпрямить спину.

Четвёртый едва уловим глазу, полупрозрачный, наполненный колеблющимся светом, как утренний туман, скользящий между деревьев, и его дыхание похоже на призрачный ветер, который тронет волосы и исчезнет, прежде чем ты успеешь обернуться.

Пятый блестит, как гладко отполированная сталь, отражает всё вокруг без искажений, и в этой стерильной поверхности чувствуется холодный разум, точность и порядок.

Я снова медленно обвожу взглядом магических пьедесталов.

— Выстроились, как на проверке, — ворчу себе под нос. — Пять стихий: огонь, вода, земля, воздух… и металл?

Рик приближается, останавливается почти вплотную.

— Обычно пятой стихией берут эфир, — произносит он. — Не металл.

Я вздыхаю. В этом мире эфир — это что-то вроде духовной мантии: ничего не весит, но все им прикрываются. У нас бы это назвали чистой показухой.

Делаю шаг вперёд, кладу обе ладони на пятый пьедестал. Из его глубин поднимается резонирующий гул. Вибрация пронизывает запястья, расходится по груди, отзывается где-то в затылке. Воздух вокруг звенит.

— Мне нравится металл, — говорю, обернувшись. — Он не греет, но словно наполняет изнутри.

Рик молчит. Но я ощущаю его — спиной, кожей, каждой клеткой.

И это начинает злить. Или...

Это не он. Это место. Испытание. Магия. Всё сразу.

Наконец Рик делает шаг и накрывает мою руку своей.