Книга Не названа цена, страница 169 – Мария Берестова

— Что ты наколдовала?! — взволнованно и сердито потребовал он объяснений. — Какой именно запрос, Юлания?!.

Она, морщась от боли, разглядывала свой ожог и молчала. Потом подняла на него глаза и спокойно уведомила:

— Не взломаешь, не надейся.

Ошарашенное лицо его исказилось гневом.

— Ну, такие глупости и взламывать не надо! — самоуверенно утвердил он, взмахивая рукой.

На руке из ниоткуда появилась перчатка.

С довольной ухмылкой он прикоснулся к её полному плечу, скрытому лёгким рукавом платья и… тут же с ругательствам руку отдёрнул.

Лицо Юлании искривилось от боли.

— Намерен теперь сжечь нас живьём? — со злостью уточнила она, делая шаг от него и задирая рукав, чтобы прикосновение ткани перестало приносить боль обожжённой коже.

— Что ты наколдовала?! — требовательно повторил он свой вопрос, дрожа от плохо сдерживаемой ярости.

— Ты никогда не узнаешь наверняка, — сладко улыбнулась она ему, торжествуя, — но прикоснуться ко мне ты больше не сможешь.

С минуту он стоял посреди её кабинета — остолбеневший, шокированный, совершенно выбитый из колеи.

Он был уверен, неколебимо уверен, что она просто играет в свою независимость и принципиальность. Что она дразнит его этой игрой, отстаивает свою самостоятельность, самоутверждается. Но что однажды эта игра ей надоест — и она снова будет принадлежать ему всецело.

— Судя по всему, — наконец, хрипло выговорил он, — это не дурацкая протестная попытка шокировать меня и полюбоваться результатами своей выходки, Лани?

— Ну что ты! — растянула она губы в фальшивой улыбке. — Дешёвые игры на публику — это твоя прерогатива, Лийр.

Сняв наколдованную перчатку, он снова с удивлением осмотрел вполне себе натуральный ожог.

Самообладание, видимо, уже вернулось к нему, потому что, когда он поднял на неё глаза, в них снова светилась уверенная насмешка.

— Вот как, Лани! — тягучим мягким голосом протянул он. — Была настолько не уверена в себе, что решила прибегнуть к магии? Приятно знать, — мурлыкающим тоном отметил он, — что я внушаю тебе столь сильное желание.

Лицо его отражало самодовольство; он действительно увидел в этой её попытке защититься страх уступить собственным чувствам, и был крайне доволен тем, что поймал её на этом. В том, что он однажды найдёт способ обойти сотворённое ею колдовство, он нисколько не сомневался.

Юлания приподняла брови и очень вежливо ответила:

— Жаль огорчать тебя, Лийр, но я действовала так только потому, что ты из тех мужчин, кто органически не способен воспринять отказ.

В глазах его мелькнуло яростное чувство.

— Не старайся, радость моя, — сложил он руки на груди, прожигая её язвительным взглядом. — Я знаю, что ты всё ещё любишь меня, — уверенно припечатал он.

Слова его, очевидно, задели Юланию. Прищурившись, она сделала шаг к нему.

— Я люблю не тебя, — огорошила она его. — Я люблю человека, которым ты когда-то был, — голос её был полон глубокой застарелой горечью. — Человека, которого ты методично, осознанно, по кусочкам убивал день за днём, и которого больше нет.

Он замер ледяной статуей. Казалось, он даже перестал дышать.

Когда он ответил, только губы шевелились на его мертвенном лице:

— Значит, ты никогда меня и не любила. Ты любила свою фантазию обо мне. И не смогла смириться с тем, — голос его набрал силу и ожил, — что я оказался не таков, как твоя фантазия. Ты не смогла принять того, что я стал собой, — с убийственной твёрдостью бросил он ей в лицо обвинение.