Книга Не буди лихо, страница 39 – Виктория Рогозина

Ночь длилась спокойно, будто ничего не предвещало беды. После одного из ночных вызовов машина неслась по пустынным улицам. Валентин смотрел в окно, любуясь тишиной. Припять всегда была такой ночью — тихой, мирной. Никого не видно, только редкие огни в окнах многоэтажек. Казалось, в этом городе время останавливалось, и темнота обнимала его в покое.

И вдруг небо озарилось двумя вспышками, словно молнии, прорвавшими облака. Сначала Валентин не понял, откуда они взялись, но затем, напрягая зрение, заметил, что они шли со стороны атомной станции. Грохота не было слышно — их собственный мотор заглушал все звуки. Он нахмурился, почувствовав какое-то неясное беспокойство.

По возвращении в медсанчасть на них уже ждали новости. Диспетчер с тревогой в голосе сообщил: был вызов. Фельдшер Саша перезвонил — с атомной станции поступило сообщение о пожаре, были пострадавшие, срочно нужен врач. Время на часах показывало без двадцати два.

Белоконь мгновенно ощутил холодок в груди. Пожар на ЧАЭС? Обожженные? Он мельком посмотрел на фельдшера Гумарова, на его лице тоже была видна озабоченность. Не теряя ни минуты, Валентин приказал подготовить две пустые машины «скорой». Взяв с собой коллег, они немедленно выехали на место.

Тишина ночного города больше не казалась спокойной — она давила на нервы, как предвестие беды. Мотор машины гудел ровно, но Валентину казалось, что они едут слишком медленно, слишком долго. Никто еще не знал, что эта ночь изменит всё — и город, и страну, и весь мир.

Когда Валентин Белоконь с коллегами прибыл на место, его первым делом встретил хаос, в который погрузился четвертый энергоблок. Воздух был тяжелым, стоял густой запах горелого металла, пыль и копоть, несмотря на темное небо, казались осязаемыми. Пожарные уже стояли у разрушенного блока, их лица бледны, на некоторых виднелись следы усталости, но они продолжали нести свою службу.

Валентин заметил Виктора Кибенка, который оживленно двигался среди пожарных, его фигура выделялась на фоне остальных. Он направился к нему, желая понять, в чем дело.

— Есть обожженные? — прямо спросил Валентин, всматриваясь в его лицо, на котором была смесь возбуждения и нервозности.

— Обожженных нет, — ответил Кибенок, голос его был напряженным, словно он не мог до конца осознать происходящее. — Но ситуация не совсем ясна. Что-то моих хлопцев немножко подташнивает...

Валентин нахмурился. Подташнивает? Это было странно. Температура на месте не такая высокая, и, похоже, огонь уже почти погас. Взглянув в сторону разрушенного энергоблока, он заметил, что огонь полз как-то вдоль трубы, а сам пожар уже не был таким явным, как вначале. Крыша обрушилась, перекрытие разрушилось, и вся эта картина походила на тихую руину, но с жутким ощущением скрытой опасности.

Они продолжали беседовать, стоя прямо у энергоблока, где пожарные пытались локализовать оставшиеся очаги возгорания. Вдалеке Валентин мельком заметил Правика, который двигался стремительно и решительно, но тот не подошел к ним — был занят своими задачами. А вот Кибенок оставался рядом, взвинченный, будто чувствовал что-то большее, чем просто тревогу от пожара.

— Слишком тихо тут, — сказал Валентин, оглядываясь вокруг. Пожар казался побежденным, но что-то не давало покоя. Он ещё раз взглянул на Кибенка, который молчаливо кивал, но в его глазах была скрытая паника.