Книга Академия Пустоши. Турнир Истинных, страница 28 – Елизавета Рождественская

– Завтра тренировка с куратором. Не опаздывай.

Он ушёл, а я поспешила в комнату, чтобы остаться наедине с ворохом самых противоречивых эмоций и постараться разложить их по полочкам. Вот только у провидения были на этот вечер другие планы. Артефакт связи, лежавший на тумбочке, призывно мигал, сигнализируя о входящих сообщениях. И первое было от моего отца.

Мирей Френи

Я сидела на кровати с артефактом связи в руках и смотрела на расплывающиеся перед глазами буквы. Письмо от отца было кратким и сухим. Я будто слышала металлические нотки его голоса.

«Когда ты изъявила желание учиться, я пошёл у тебя на поводу и сделал это зря. Ты нарушила договорённости, Мирей, перешла все границы. Но не думай, что, прячась за спиной у императорского любимчика, ты сбежала от ответственности. Вилен Сегюр не будет играть в игры. Мы заключили соглашение, и ты выйдешь за него, нравится тебе это или нет. Поэтому после турнира ты сама напишешь прошение, завершишь эту бессмысленную игру в прятки и вернёшься домой. Не создавай проблемы себе и нам с матерью. Кажется, ты совсем забыла, из-за чего мы все оказались в такой ситуации…»

Дрожащей рукой я откинула от себя артефакт с таким отвращением, как если бы он был ядовитой змеёй. Да, я хорошо помнила слова отца. После того памятного дня, когда я нашла его в кабинете, он ещё нескоро пришёл в себя, а потом заявил, что главной причиной конфликта с семьёй де Баллио была новая, более выгодная и именитая невеста, которую родители Хью подобрали для него. Я не была глупой и понимала, что из-за такой ерунды нас бы не лишили титула и почти всего имущества, однако отец умело играл на чувстве вины, смешанном с ревностью, рассказывал, что видел избранницу и интерес моего жениха к ней своими глазами, что из-за этого начались ссоры и разногласия, которые коснулись всех сфер жизни и привели нас к такому неприглядному положению. Сидя в холодном северном имении, полностью отрезанная от мира и прошлой жизни, я слушала откровения отца и постепенно погружалась в мрачную апатию, пока не появился господин Вилен Сегюр. Статный широкоплечий мужчина с хищными чертами лица окинул меня заинтересованным взглядом прозрачно-серых глаз, словно приценивался к новой кобыле для своей коллекции, и этот взгляд всколыхнул в душе волну протеста. Будто та прежняя Мирей наконец-то смогла встать с колен. Я сразу поняла, к чему меня готовили все эти месяцы, как умело дёргали за ниточки и усыпляли волю, чтобы выгоднее продать. Было больно и обидно, ведь родителям я верила больше, чем самой себе, но неприглядная правда помогла проснуться и начать действовать. Нет, я не противилась воле отца и послушно кивала на уговоры матери. Для себя я попросила лишь возможности отучиться в академии Ниихард, чтобы уметь вести дела дома и хозяйство. Мне дали добро, не подозревая, что в первый же месяц я добьюсь перевода на боевую кафедру и начну штурмовать турниры и состязания, чтобы иметь возможность самостоятельно вершить свою судьбу.

Письмо отца лишь подтвердило мои догадки. Сегюр требовал приобретённую игрушку. Немедленно. Сердце гулко забилось в груди. Я по привычке огладила предплечье и закатала рукав, приоткрыв метку истинности. Рисунок слабо пульсировал и почти не беспокоил, однако что-то неуловимо изменилось. Я внимательней присмотрелась к завиткам, которые, кажется, знала наизусть. Всё те же витиеватые тонкие линии, тот же крохотный, едва заметный шрам от разрыва.