Книга Однажды я вернусь!, страница 10 – Татьяна Донская

На восьмой минуте самокопаний я не выдержала — будь что будет! Не могу же я здесь до ночи стоять! Там Никита без меня гибнет, а я тут прохлаждаюсь. Тяжело вздохнув, я сжала руки в кулаки и приготовилась сделать решительный шаг навстречу опасности, поджидавшей меня за дверью.

И тут вдруг откуда ни возьмись пришло спасение в лице запойного алкоголика Витюши. Обшарпанная дверь его жилища беспощадным вызовом синела точнёхонько напротив аккуратной и ухоженной двери бабы Маши и постоянно вызывала у неё гнев, раздражение и косые взгляды.

Витька, гремя сумкой с пустой тарой, высунулся из своей квартиры:

— Дашка, ты это… Ты чего тут стенку подпираешь?

— Да так, отдыхаю, — решила я в корне пресечь наглое вмешательство в мои дела.

— От Горгоны что ли прячешься?

— Ни от кого я не прячусь! Сказала же — отдыхаю! — я принялась усердно обмахиваться рюкзачком.

— Ага, что-то быстро ты устала сегодня. Видно же, что не домой, а из дома намылилась.

Мне хотелось поскорее отцепиться от назойливого соседа, не привлекая внимания бабы Маши, но Витюша отставать не желал. Я, конечно, подозревала, что он питает к Марии Пантелеевне не совсем тёплые чувства, но даже не представляла их масштабов. Витька, осторожно примостив сумку с драгоценной посудой, приготовленной для сдачи на опохмел, протопал до двери, тихонько приоткрыл её и выглянул в шёлку.

— Точно от неё! — ощерился беззубым ртом и тихонько захихикал, покачивая головой в такт своим мыслям.

То, что мысли в этой косматой голове иногда водились, приятно меня удивило, а дальше и вообще сильно порадовало, потому что Витькин план прорыва через вражеский бастион был гениален и прост.

— Сейчас ты идёшь в мою квартиру и вылезаешь через окно на кухне на улицу: там детвора ящиков понатащила до самого подоконника почти. А потом — бегом к остановке, пока я Горгону отвлекаю. Поняла?

Я кивнула, сделала пару шагов по направлению к Витькиной квартире, а потом замерла и повернулась к мужчине:

— Вить, а почему ты мне помогаешь?

— Потому что все люди — братья! — Витька сконфуженно посмотрел на меня и поспешно добавил: — Или сёстры… Да и Горгоне очень хочется насолить. За что она на тебя взъелась-то, не скажешь?

Я расстроенно махнула рукой, и Витька истолковал мой жест по-своему:

— Ну, ладно, потом расскажешь. Иди! Окно на кухне открыто, решёток у меня отродясь не бывало. Красть всё равно нечего. Жди за углом, если раньше меня управишься. Считаю до пятидесяти и выхожу на улицу, вызываю огонь на себя.

Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха, и, круто развернувшись на пятках, помчалась к облупленной синей двери.

Не успела я выбраться через окно на улицу, как поняла — началось! Витька вывалился из подъезда, тарахтя сумкой с пустой посудой и вопя дурным голосом:

— Кого я вижу! Марь Пантелевна, сколько зим, сколько лет!

— Чего ты разорался? — Баба Маша всем корпусом повернулась к Витьке и упёрла руки в бока. — У-у-у! Залил с самого утра зенки свои бесстыжие и ничего не помнишь! Когда соскучиться-то успел? Мы же с тобой час назад виделись!

— А для меня каждая встреча с вами как праздник! И очень долгожданная к тому же!

Пользуясь моментом и, как заяц, петляя между кустов, пышно разросшихся у нашего дома, я по диагонали пересекла двор и рванула к остановке общественного транспорта. Однако что-то пошло не так: то ли у Горгоны Пантелеевны имелся запасной комплект глаз на затылке, то ли Витюша подрастерял свой задор, но звёзды в одну минуту повернулись ко мне задом. Уже на финишной прямой меня настиг яростный окрик бабы Маши: