Книга Ведьмы замуж не выходят, страница 77 – Ольга Токарева

На лице Вириди расплылась мечтательная улыбка, она шмыгнула носом.

– Через семь месяцев.

Вздох облегчения вырвался из груди повитухи.

– Поди не скажешь кто отец?

Вириди смущенно отвернулась, говорить о ведьмаке совсем не хотелось.

– Да и ладно, сейчас с тобой перекусим и я, домой пойду, вон, как у тебя засиделась. Теперь тебе подруга питаться надо хорошо, за еду не переживай – это я организую. Не бойся, никому не скажу, что ты затяжелела, меньше сглазу разного, а хотя ты ведьма, вас дурной глаз не берет. Но все равно, пусть лучше никто не знает. А ближе к родам, упрошу своего Партера люльку тебе смастерить, он у меня на все руки мастер. Ох, сколько тебе всего на ребеночка надо, но не переживай ­– ткани накуплю, рубашонки на первое время сошьешь, хошь, подсоблю тебе.

– Спасибо тебе Ланда, я сама, а вот от люльки не откажусь, мужикам ее сподручней мастерить.

От волнения Вириди немогла есть, попив немного душистого отвара иван-чая, проводила подругу, постояла на крыльцах, наблюдая за бежавшими по небу тяжелыми серыми облаками.

В груди жгло от любви и счастья, в носу защипало, то, что с ней произошло сравнимо с чудом. Обычным людям это не по силе, а вот Богам…или Богине.

Вириди забежала в избу, залезла под кровать, вытащила из-под нее туесок. Открыв дрожжами руками крышку, достала венчальную чашу. Тронула пальчиками золотые волосы улыбающейся девушки, смотревшей на нее с любовью.

Слезы благодарности заструились по щекам ведьмочки, упали на чашу, с губ сорвались слова благодарности.

– Ты – самая Великая Богиня из всех Богов в мире. Спасибо за то, что возвратила меня к жизни…спасибо, за самый ценный дар для женщины – стать матерью.

Осторожно вытерев свои слезы с чаши, Вириди прикоснулась мокрыми от слез губами к ногам Богини, забралась на кровать, опустила голову на подушку, прижала к груди венчальную чашу Ириды, и уснула со счастливой улыбкой на лице.

Передав уздечку Норда конюху, молодой лорд неспеша пересек двор, открыв парадную дверь, вошел в гостиную.

Анджи, как всегда ожидала его, сидя на невысокой тафте с гордо поднятой головой, сверлила его ненавистным взглядом.

Дарин издеваясь над женой, стал медленно снимать с пальцев перчатки. Сняв их, швырнул на стоящий невысокий круглый столик, сделанный из красного дерева. Схватив графин с красным вином, покрутил его в руках, любуясь игрой граней стекла, затем налил в стоящий на подносе фужер жидкость и не раздумывая выпил содержимое залпом.

Анджи вскочила. – Опять был у нее. Ты посмотри, в кого ты превратился! Ненавижу тебя!

От ее шипения переходящего на визг, Дарин сощурился, вновь налил себе вина, перевернул жидкость из фужера в рот, сглотнул.

– Ненавижу тебя, слышишь…ненавижу, – продолжала кричать Анджи.

– Прекрати себя позорить, все уже в замке устали от твоего визга.

Заметив макушку черных волос сына, Дарин вздохнул. – Сауэл, некрасиво подслушивать разговоры взрослых. Отправляйся немедленно в свою комнату и скажи гувернантке, что ты наказан. Пусть она сама придумает для тебя наказание.

Анджи встала, с гордо поднятой головой, сдерживая пелену слез на глазах, последовала за сыном, тихо прошмыгнувшим, перед ней за дверь.

Дарин последовал за ними, но в коридоре свернул к своим покоям, войдя в комнату, подошел к кровати, не снимая фрака и обуви, улегся поверх покрывала.