Книга Ведьмы замуж не выходят, страница 143 – Ольга Токарева

Выйдя из избы, ведьмак постоял на крыльце прислушался к тишине Ведьминого леса, ни один маячок не был задействован и это только радовало.

Ночью опять был небольшой морозец и снег, земля еще не успела оттаять, спала под белым покрывалом.

Проследив, в какую сторону, пошла Вириди, ведьмак пошел за ней, хотя и так знал, в каком месте похоронена нерожденная девочка.

Они вышли на небольшую поляну, на маленьких кустиках риски красовались ярко-алые небольшие ягоды. Подойдя к небольшому холмику земли, они остановились.

Аронд, опустился на колени, положил руки на землю, зашептал.

– Мать-земля, разреши нарушить покой нашей нерожденной дочери. Долгий путь нам предстоит, уезжаем мы из этих мест, не можем оставить ее одну. Позволь, вместе с твоей частицей, забрать с собой и нашу частичку души, нашу кровиночку. Найдут они покой в другой земле, и пока мы живы, обещаем, заботиться и охранять их покой.

Острая боль пронзила ладонь ведьмака, легкий ласковый ветерок, коснулся его лица, подкинул распущенные волнистые волосы ведьмочки, заигрался с бусинами ягод кустов риски.

Аронд отложил в сторону выструганного им коня и принялся осторожно снимать холодную, промозглую землю. Рука дрогнула, когда пальцы коснулись крышки берестяного короба. Бережно очистив от земли бока короба, заботливо вытащил его из земли, посмотрел на ведьмочку.

Горошины слез катились по ее бледному лицу, глухо падали, впитываясь в слегка мерзлую землю. Вириди во все глаза смотрела на туесок, дрожащими руками потянулась к нему, обхватила, прижала к себе. Завыла, качаясь, не сдерживая себя, заново переживая смерть своей доченьки, своей кровиночки. «Вириди вновь рыла стылую землю сорванными до крови ногтями рук, вновь тихонько закрывала туесок черной землей, вновь упав на маленький холмик земли, голосила от обжигающего душу горя. – Сари доченька моя прости, – шептали ее губы. – Прости меня моя маленькая крошечка. Прости, что не сберегла тебя. Прости свою непутевую мамку. Прости, что подарила тебе смерть, а не жизнь».

Аронд едва сдерживал себя, чтобы не забрать туесок у Вириди, но понимал, ведьмочка должна вылить свою сердечную муку, отпустить душой ту невидимую нить, соединяющую ее с этим местом и теми событиями, которые здесь случились. Все, что мог ведьмак, так это прижать вздрагивающую от рыданий любимую и ждать, когда она сама успокоится.

Вылив душевную боль, Вириди сидела еще некоторое время, прижав к себе туесок, тяжко вздохнув, подняла голову, посмотрела на ведьмака. – Ты говорил, что дорога дальняя, а как мы ее повезем?

– Не переживай, я наложу на туесок стазис, наша доченька будет спокойно продолжать спать и никто не потревожит ее сон.

Аронд разложил на земле платок, положил в него небесного коня, золотую цепочку с кулоном в виде птицы, насыпал горсть земли в платок, завернул его и помог Вириди подняться. Встав с земли, они замерли, смотря на землю всю усеянную осыпавшейся красно-алой ягодой риски. Шестнадцать лет, они радовали своей красотой душу нерожденной девочки, украшали ее маленький холмик земли, а с её исчезновением, опали.

Исчезло последнее препятствие, сдерживающее заклятье на Ведьмином лесе. Мать-земля, простонав от тяжести стольких лет, вздохнула с облегчением и понесла жизненную силу корням деревьев и травам: чтобы по весне налились крохотные почки деревьев соком жизни, потянулись к ласковому свету дневного светила, чтобы сбросил лес мертвый покров со своих веток, потянулся к жизни, которой был лишен все эти годы.