Книга Ведьмы замуж не выходят, страница 119 – Ольга Токарева

– Конар, Конар почему она молчит?

Губы Конара расползлись в душевной улыбке.

– Ай да мамочка, ай да молодец, нашу красавицу в кольчуге родила, сразу защитила от всех бед и напастей. Ведьмак ловко освободил дочь от околоплодного мешка, вытер личико мягкой тряпицей, очистил ротик от слизи и положил к Вириди на живот.

Обиженный, отчаянный плачь новорожденной, разнесся по избе.

– Да моя ты красавица черноволосая, громче кричи, а то мама твоя испереживалась оттого, что ты не кричишь. Вириди, радость моя, давай еще раз потужься, и я займусь пуповиной.

Вириди держа одной рукой дочь, сделала последний потуг, уставшая, но счастливая, откинулась головой на подушку, поглядывая на черные волосики дочери.

Конар, перетянул пуповину шелковой ниткой на две ладони от последа, приложил свои два пальца к пупку дочери, перевязал замеренное расстояние ниткой, чуть ниже перерезал ножом пуповину. – Теперь мамочка давай мне мою доченьку, я ее вымою.

Взяв осторожно ребенка, положил ее на левую руку животиком вверх, придерживая кистью руки, поднес малышку к тазику, ласково стал обмывать теплой водой черные волосики, крохотное личико, тело. Вымыв дочь, Конар положил ее на свою рубаху, завернул и положил на живот Вириди. – Теперь можешь приложить к груди нашу крикуху.

– А в рубашку свою, зачем завернул?

– Ты свое материнское благословение дала, теперь моя очередь своей отцовской силой рода защитить, здоровой чтоб росла да не плаксивой.

Вириди направила в ротик дочери сосок груди, любуясь, как она сначала неумело помусолила его, а затем, распробовав, жадно присосалась к нему.

Пока ведьмочка кормила дочь, Конар вытащил из-под нее мокрые окровавленные тряпки, расстелил сухие, заботливо положил между ног сложенную в несколько слоев тряпицу, прикрыв одеялом, поцеловал Вириди и дочь. Завернул послед в чистую вышитую ткань. – Я схожу, закопаю послед, а тряпье сожгу.

Вириди бросила на него уставший счастливый взгляд, прошлась рукой по крохотной головке дочери, поцеловала ее щечку.

Конар вышел на крыльцо, постоял немного, успокаивая нервную дрожь тела, заслышав стук капель с крыши, удивился смене погоды. Сойдя на негнущихся ногах с крылец, упал на колени в снег. Сжав со всей силы кулаки, тяжело дыша, унимая свое внутреннее взволнованное состояние, вскинул голову, залюбовался чистотой неба и сияньем звезд. – Не думал, что удостоюсь чести быть отцом…спасибо тебе Ирида. Зачерпнув своими большими ладонями снег, протер им свое лицо, стирая бегущие по щекам слезы счастья.

Поднявшись с колен, он подхватил узелок с тряпьем и отправился к бане. Подойдя к одному из углов сруба бани, бросил на снег тряпки, запустил на них магический огонь, пока тряпье горело, он вытащил из ножен нож и стал им рыть землю.

От бушующей вчера метели не осталось и следа, снег стремительно таял под воздействием тепла, земля была незамерзшая. Нужную размеров ямку выкопал быстро. Положил в не узелок с последом, удостоверился, что пуповина лежит сверху (чтобы жизнь дочери долгая была) закидал землей, сверху накидал побольше талого снега. Хоть зверья в лесу нет, но так как-то спокойней.

Оставшись одна, Вириди разглядывала уснувшую дочь, пытаясь разглядеть в ее личике черты Конара, но ничего схожего не находила. Почему-то она думала, что доченька родиться рыжеволосой, такой же какой должна была родиться ее первая доченька. Душу обожгло тоскливым жаром горестных, несбывшихся надежд. Прижав к себе дочь, поцеловала, шмыгая носом, пытаясь сдержать хлынувшие из глаз слезы. Не вернулась душа не рожденной малышки порадовать свою мамку, новая душа сияет в теле второй доченьки.