Книга Безжизненно стучат не любящих два сердца, страница 79 – Ольга Токарева

Меня давно волновал вопрос. Когда я превращаюсь в Уфу, мой организм вырабатывает такой же, как у нее яд, или нет?

Вчера в торговых рядах купила курицу и, чтобы никто не видел, занесла ее в свою потайную комнату. Подумав, что для эксперимента одной тушки мало, забежала за яблоком на кухню к Марше и пожалела. Кухарка не отпустила меня, пока я не приговорила жаренную отбивную с горкой фасоли, кружку с молоком и два пончика с вишневым повидлом.

Из-за тяжести в желудке ночью вновь снились кошмары. Я вновь летела через Вселенную навстречу к душе Ливин. Когда наши руки соединились, тело пронзило сотнями игл. Закричав от боли, резко вскочила. Тяжело дыша, с расширенными в ужасе глазами смотрела в пространство перед собой. Постепенно пришло понимание, где я нахожусь. По щекам мгновенно заскользили горячие горошины слез. Подхватив дрожащими пальцами одеяло, уткнулась в него и разрыдалась, заглушая вырывающиеся из груди крики отчаянья. Когда немного отпустило, опустошенно сидела некоторое время, смотря в одну точку.

Тяжко вздохнув, отбросив одеяло, встала с кровати и побрела в потаенную комнату. Опустившись на пол, села в позе лотоса, приводя свое душевное состояние в норму. Только думы все время возвращали в недавнее сновидение.

«Что хотела своим прикосновением сказать мне Ливин? Упрекала, что я еще не отомстила за них? Или предупреждала, чтобы была осторожна? Да я и сама понимала, что во мне все больше проявляется черты девушки, в теле которой я нахожусь. Эта беспечность, порой дурость, явно мне не свойственна.

А что ты хотела, Лив, от девятнадцатилетней девочки, жившей в «парниковом эффекте»? Уже живя в родовом имении ведьм Парвийских, стала замечать за собой эту детскую непосредственность, явно несвойственную моим тридцати трем годам.

Я повзрослела слишком рано и, скорей всего, трепетала и радовалась тому, чего недополучила в своей прошлой жизни: мне не нужно было грызть черствую корку хлеба и раздумывать над тем, удаться ли, раздобыть на сегодня еду. Не нужно сдирать со стен грязные обои. Не нужно замирать и прислушиваться к стуку за стенкой. Мне кажется, я пытаюсь забыть детскую душевную травму, поэтому распахнулась навстречу материнскому теплу и любви, заботе тетушек с бабушкой.

От понимания того, что живу, порой хочется кружиться и кричать от счастья. Я живу! Это чувство до мурашек по телу. До внутреннего ликования. И тех необдуманных поступков, которые совершаю. Я стала слишком беспечной. Не задумываясь о последствиях, меняю облик. И не думаю о том, что люди порой подмечают многое и могут сопоставить факты, которые для нас кажутся обыденными. Ладно, впредь буду осторожней.

Нужно снять небольшой домик, а домочадцам объявить, что Софи решила пожить у троюродной бабушки. Она одинока и общение с девушкой ей будет на пользу. Еще прикажу Уане выбрать из моего гардероба для Софи одежду. Вдруг забуду, в чем она была одета, а так вопросов ни у кого не появится.

День вчера оказался плодотворным, не считая полученного от Яримы нагоняя за семейство Лигнивких. А вот не знаю, что на меня нашло? Пятой точкой чувствовала гуляющую рядом смерть. Как такое возможно? Не понимала. Но страх гнал вперед, вот и наворотила с три короба. Ладно, с одной проблемой сегодня мама с родственницами разберутся.