Книга Сдать королевство, женить Императора, страница 73 – Аманда Франкон

Волевым усилием запретив себе хоронить Войцезу раньше времени, в большой обеденный зал я влетел взбешенный, как армия темных богов.

— Даже не надейся, что она выживает, — с мерзкой улыбкой сообщил Жером, как только заметил меня.

Здесь битва тоже завершилась: крестьяне Жерома валялись на полу, кто-то еще даже дышал. Северянин пялился в потолок остекленевшими голубыми глазами, мои воины приперли самозваного короля к стене скрещенными лезвиями клинков.

Занимался рассвет. Приближаясь к поверженному противнику, я успел заметить на полу его оружие — богато украшенный меч, драгоценные камни на котором, вероятно, настолько утяжеляли его, что для боя такое оружие вовсе не годилось.

— Теперь, когда моя сестрица больше не жилец, может, побеседуем еще раз? — улыбка все не сходила с лица Жерома. Сейчас, в полумраке, с каплями крови на лбу, он выглядел почти безумным. Глаза блестели в остатках дыма как-то лихорадочно, нездорово. Я попытался разглядеть в них разум или расчет, но не сумел.

Ярость закипал все сильнее с каждым шагом, который сокращал расстояние между мной и Жеромом. Может, стоило сразу пырнуть его мечом, но я все же не удержался — отвесил ему такую сильную пощечину, что его голова дернулась в сторону. Мой солдат не отвел лезвие клинка ни на миллиметр, так что низложенный король напоролся на него шеей, так глубоко, что по белой ночной рубашке, в которой он, видимо, выскочил из постели, хлынула кровь.

Жером оскалился, попытался что-то сказать, но изо рта его вылетали только хрипы и капала розовая слюна. Я не без удовольствия наблюдал за тем, как он дергается, как постепенно дыхание становится частым и поверхностным, как кровь засыхает черными хлопьями на теле. Он уже почти сдох, когда за моей спиной хлопнула дверь.

— Ваше Величество, замок взят! — сообщил Морис — военачальник, которого я отправил к Войцехе. — Люди Жерома бежали, убиты, несколько десятков взяты в плен.

Я слушал короткий доклад и наблюдал за последней конвульсией умирающего короля. В его глазах отразилась дикая, звериная злоба, зубы скалились, будто он не человек, а загнанная в угол гиена. Именно это выражение и застыло на его некогда изящном лице — уже навсегда.

— Пленный в подземелья, от трупов избавиться, — начал распоряжаться я, как только убедился в том, что Жером умер. — А этого, — я кивнул на залитое кровью тело бывшего короля, — вывесить из окна самой высокой башни.

Судьба трупа и реакция народа Войцехи меня сейчас интересовала гораздо меньше, чем ее жизнь. Только обретя ее через много лет разлуки, я до ужаса, до холода в жилах боялся ее потерять.

Отыскать комнату, где ее оставили гвардейцы, не составило труда — у двери стоял один из них. Заметив меня, он посторонился и отворил дверь.

Я влетел в тесную комнатушку, едва не сшиб лекаря — сухого старичка, который из врожденного человеколюбия с одинаковым рвением лечил и северян, и моих гвардейцев, и людей Жерома, не деля на чужих и своих. Старик печально покачал головой и, подойдя ко мне, прошептал на ухо — «Прощайтесь».

Я стиснул зубы так, что челюсть свело, и. подойдя к кровати, где лежала избавленная от маски и брони, раненая, но все еще такая красивая Войцеха, не нашел в себе сил стоять. Буквально рухнул на колени перед кроватью. Осторожно взял все еще горячую — слишком горячую — руку королевы и прижался к ней губами.