Книга Чернила и кровь, страница 48 – Мэй

– Однажды ты станешь императором. Роуэн хороший малый, но для этого совсем не подходит. Да и ты лучше меня знаешь, что жрец из тебя вышел бы так себе.

Балор усмехался, но потрепал Айдена по голове как по-прежнему пятилетнего. Похоже, Верховный жрец давно понял то, в чем Айден сам себе не признавался. В храме он оставаться не хотел, это не его место.

– Приглядись к людям в Академии, – посоветовал Балор. – Это ведь не только толпа взбалмошных дворянчиков и дворянок, которых ты друг от друга на балах не отличишь. Кто-то из них займёт важные места при дворе. Возможно, там ты найдёшь себе и генералов, и Верховного жреца, и советников.

Устроившись за мольбертом, как и другие ученики, Айден слушал рассказы о художниках, которых он не знал, и краем глаза посматривал на большие окна, по ту сторону которых расстилался сад. Рисовал Айден неплохо, хотя не особо любил это занятие. Углём пытался изобразить стены храма Безликого, в котором воспитывался. И вспоминал слова Балора.

А вот Лорена точно была на своём месте. Преподавательница её хвалила, та успела сделать аж несколько зарисовок, а остальные студенты, кажется, смирились с тем, что лучше всех здесь рисует именно она.

Сколько удивительных талантов таится в людях! Отмывая руки от угля и собирая вещи, чтобы перейти в аудиторию следующего занятия, Айден думал о том, как причудливо порой то, что кажется, и то, что есть на самом деле.

История искусства навевала скуку, возможно, из-за преподавательницы, которая зачитывала всё ужасно монотонным голосом и клонило в сон.

А вот литература Айдену нравилась. Он любил читать, в храме было неплохое собрание книг, к тому же можно было доехать до дворца и взять что-то из библиотеки.

Среди высоких полок и ароматов кожи и бумаги Айден наслаждался уютом. Иногда он читал прямо там, устроившись на пушистом ковре. Когда был маленьким, мать приводила туда его и братьев, она и научила читать. Позже, конечно, Айден не мог позволить себе надолго покидать храм.

Интересно, что было бы, соединись оба эти мира? Жертвенный обряд Безликому на том самом ковре перед молчаливыми полками. Дань не смерти, а познанию.

– Жаль, Николас пропускает, – заявила Лидия мимоходом, когда они выходили из поэтической аудитории. – Пусть на первом занятии ничего особенного, но ему нравятся стихи.

Это Айден уже понял. По бесконечным томам поэзии на столе соседа по комнате, по многочисленным листам бумаги, исписанным и скомканным, валявшимся тут и там.

При Байроне никто не обсуждал стычку, а тот ходил с невозмутимым выражением лица.

Когда пошли на обед, к Айдену прибился Милтон. С ними Айден и поделился мыслями. Неужели никто не удивлялся отсутствию Николаса? Даже вопросы не возникали.

– А, ну так все иногда прогуливают, – пожал плечами Милтон, кажется, с трудом удерживаясь, чтобы не припустить к столовой. – Николас тем более.

– Почему тем более?

Милтон растерялся:

– Ты же знаешь Николаса. Конечно, он может не явиться на занятия.

Во время обеда Милтон болтал без умолку, так что Айден кивал и старался вовремя поддакивать. Думал Айден о своём.

Николаса не считали надёжным человеком, скорее уж раздолбаем – и сам Николас активно поддерживал этот образ. Он его устраивал, позволяя, подобно Милтону, общаться со всеми, ходить по вечеринкам, но вряд ли кто-то действительно его знал.