Книга Чернила и кровь, страница 240 – Мэй

Мягкими чертами лица Кейн походил на мать. Оливия нравилась Айдену, спокойная и мудрая женщина, которая всегда находила верное слово. С возрастом, правда, Айден понял, что эта мягкость притворна и внутри обоих Алденов крепкие стержни.

Когда магия Айдена стала выходить из-под контроля, они оба приняли единственный вариант – отправить принца в храм. Винить, правда, их было бессмысленно, они всего лишь делали то, что и все маги до них. Хотя внутри Айдена всё равно тлел огонёк обиды. Это Конрад занимался с ним и верил, что Айден сможет управлять своей магией. Алдены всегда высказывали опасения.

Кедрик Алден показался из-за плеча жены, вежливо кивнул принцу.

– А где Кейн? – спросил Айден. – Я хотел с ним поговорить.

Алдены быстро переглянулись, и между бровей Оливии показалась озабоченная складка. Они обменивались если не мыслями, то эмоциями – идеальная связь, отточенная годами совместной жизни. Поэтому Кедрик говорил редко, обычно предоставляя вести беседы Оливии. Но мнение было их общим, как и слова.

– По правде говоря, не видела его с начала бала, – сказала Оливия. – Заметишь его, скажи, чтобы нашёл нас.

С одной тарелкой на двоих они отошли от стола, Айден же не мог отделаться от мысли, что, если их сын замешан в смерти Конрада, они могли всё знать и покрывать его. Они могли быть участниками Общества привратников или заговора против Равенскортов. Верить в это Айдену не хотелось, да и не было у Алденов мотива, они же первые маги империи!

Положив несколько бутербродов в тарелку, Айден двинулся подальше от студентов и остановился рядом с миссис Вивиан Фаррел из библиотеки. Она была одной из немногих женщин на балу, кто не пытался поразить своим нарядом.

Старушка выбрала скромное чёрное платье и бусы из гагата. Седые волосы и лицо скрывала тончайшая вуаль с каплями слез драгоценных камней. Из собранного пучка выныривали шпильки из обсидиана и кости. Руки в кружевных перчатках, из украшений только привычный кулон с прахом на груди.

– Добрый вечер, миссис Фаррел, – вежливо сказал Айден. – Как вам бал?

– Я слишком стара для подобных мероприятий. Но мне нравится атмосфера. Отрадно видеть столько молодых людей. Все здоровы, полны жизни.

Она сжала в руке кулон и посмотрела на танцующих с отчётливой тоской. Айден вспомнил, чей прах эта женщина наверняка носит в кулоне:

– Вашему сыну было примерно столько же?

– Да. Семнадцать.

– Могу я спросить, как он погиб?

Она улыбнулась как женщина, которая давно отгоревала своё, но никогда не забывала – и не забудет.

– Гнилая горячка. Он был хорошим, умным мальчиком, строил планы на будущее. Хотел поехать в столицу. А потом в наш город пришла болезнь. Он сгорел буквально за пару дней. Вместе со своими мечтами.

Пробормотав приличествующие случаю слова сочувствия, Айден не мог отделаться от мысли, что это и правда очень грустно. Невольно вспоминались разговоры, которые он сам сегодня вёл о будущем, все чудесные планы. А ведь Конрад тоже их строил. Возможно, даже на той крыше, пока пил алкоголь, не зная о подмешанном зелье. Думал о будущем, а потом кто-то перечеркнул их одним пинком.

Музыканты закончили играть, и директор ровным голосом объявил, что сейчас развернётся удивительное зрелище, дарованное немногим: видеть казнь Объятия теней. Бутерброд тут же застрял в горле, и Айден поставил тарелку на стол.