Книга Руки, полные дождя, страница 138 – Мэй

Пустыня слепила солнечным светом, а жар от горящего самолёта, казалось, плавил изнутри. Но Гор не мог заставить себя подняться и отойти прочь. Тело ещё болело и с трудом слушалось.

В одной руке Гор сжимал военную кокарду, которая соединяла его с тем, другим миром, который остался где-то за песками. Там шла война и лилась кровь. Он был нужен там, а вместо этого застрял здесь, и на его волосы цвета осенней листвы опадал пепел.

Второй рукой Гор потирал грудь, которая ещё болела.

Он умер здесь, в этой пустыне, рядом с обломками самолёта. Он вернулся тут. Почему самолёт ещё горит? В этом было что-то неправильное. Что-то такое, что как билось в висок изнутри. Какая-то мысль, которую он не должен был забывать.

Повторяй, как люди повторяют молитву.

Что? Что он должен был помнить и повторять? Острые края короны и птичьих крыльев кокарды врезались в подушечки пальцев.

– Это иллюзия, Хару. Весь мир будет иллюзией. Пройди через неё. Повторяй это. Повторяй, как люди повторяют молитву.

Слова всплыли в сознании Гора, и пересохшими губами он повторил:

– Пройти через иллюзию.

Неловко поднявшись на ноги, он огляделся, пытаясь понять, в какую сторону двигаться, чтобы выйти из этого видения изнанки. С чего вдруг она решила показать снова горящий самолёт и иссушающую пустыню.

Пройти через иллюзию.

Гор помнил эти слова. Как Анубис с беспокойством повторял, что это важно, и на изнанке главное помнить, что ничего нет. Когда осознаёшь, она начнёт не только подкидывать видения, выцепленные из головы, но и показывать.

– Ты должен осознать, тогда сможешь не потеряться и дойти до конца.

Гор очень хотел выйти. И не просто выйти, а решив проблему.

Когда Анубис услышал идею, то сначала удивился, но потом кивнул: это может сработать. Если у Анубиса не выходит приказать Дуату, возможно, сам Гор должен это сделать. Но соскользнуть в Дуат бессмысленно, и Гор посчитал, что ему одному нужно пройти изнанку. Чтобы Дуат услышал его.

Пока Персефона и Нефтида отправились пробовать ритуал, Анубис выдавал инструкции и терпеливо ждал, когда Гор вернётся. А он сам соскользнул глубже, с раздражением думая, что Анубис слишком волнуется. И это была последняя осознанная мысль, прежде чем видения изнанки захватили его.

Воробушек.

Он появился из ниоткуда. Стоял на фоне жаркого марева пожара и искорёженных обломков. Он был привычным и в то же время немного иным. Не такая живая мимика, улыбка чуть холоднее, слишком аккуратно уложенные волосы. Даже тёмная современная одежда, неуместная в пустыне времён Второй мировой, казалась чуточку неуловимо иной.

Под мышкой Анубис держал мотошлем, второй сжимал в руке и протянул Гору:

– Покатаемся?

Если изнанка звала его образом Анубиса, это мог быть и выход. Или переход в следующее видение, что тоже неплохо. Гор хотел выкинуть кокарду в песок, но потом сжал её в руке и сунул в потёртый, запачканный гарью карман.

Мотоцикл появился из ниоткуда. Аккуратный, тоже неуместный здесь.

– Ты помог тогда, – зачем-то сказал Гор, беря шлем.

Анубис подмигнул:

– Это ты мне поможешь.

Гор смутно помнил, что слова имеют значение. Всё имеет значение на изнанке, потому что таким образом Дуат говорит даже не с богом, а с самой сутью бога. Хотя пока Гор искренне не понимал, что же хочет сказать изнанка – и как её пройти.