Книга Руки, полные бури, страница 46 – Мэй

– Всё равно погано.

Он любил свою силу, тёплую, медовую, струящуюся сквозь кости и мышцы, но ненавидел, когда приходилось обращать её против кого-то. Особенно против друзей. Сразу хотелось смыть с себя гадостное ощущение, так что Амон направился в душ. Сделал воду погорячее, вытащил гель с запахом имбиря. Кажется, его терпеть не могли все, кроме Амона.

Ему он напоминал о чём-то неуловимом, неосязаемом, отдающим и прошлым и будущим одновременно. Тёплый запах солнца и земли, достаточно плотный и яркий, чтобы привлекать и пробиваться через безразличие.

Больше всего Амон боялся стать равнодушным. Он видел, как это происходит с богами, слишком старыми, чтобы успевать за изменяющимся миром. Постепенно засыпающими, не хуже чудовищ, превращающимися в апатичное… нечто.

Боги не умирали, но могли каменеть, будто доисторические реликты. То же самое наверняка бы произошло с Осирисом в скором времени.

Амон был древен, очень древен. Когда он в первый раз действительно испугался, что станет бесчувственным, то отправился в пустыню. Точнее, с караваном через пески на север. Надеялся, что необычное путешествие расшевелит его, к тому же он знал, что так периодически делал Сет, пусть и по совсем другим мотивам. Но если ему так нравится пустыня, может, что-то в этом и есть.

До сих пор Амон не знал, встреча вышла чистой случайностью или это Сет понял, с каким караваном едет солнечный бог, и туареги напали по его инициативе. Тогда Сет уже некоторое время жил с кочевниками пустыни, и Амон с радостью к нему присоединился, познакомившись и с Анубисом.

До этого он видел принца смерти сразу после рождения. И как глава пантеона, и просто его интересовал новый бог. Он помнил, как Нефтида хотела сразу уйти вместе с сыном из Дуата, но Осирис… не то чтобы не позволял. Он честно сказал, что Анубис – бог смерти, родившийся среди мертвецов. И первое время он не сможет жить в мире людей. Он не врал, что мог нехотя подтвердить и Амон. Дуат он терпеть не мог, но ощущал, что если прочих богов царство мёртвых будет медленно убивать, то принцу мёртвых, наоборот, стоит встать там на ноги.

Нефтиде потом пришлось уйти, даже она не могла постоянно оставаться в Дуате. Про Анубиса Амон мало что слышал, так что удивился, увидев его в мире людей.

Но ещё больше поразился, с каким восторгом юный принц мёртвых воспринимал окружающее. Это хорошо показало и самому Амону, как стоит смотреть на мир. Не важно, что впереди у тебя вечность, каждый день прекрасен по-своему, каждый рассвет и закат отличаются.

С тех пор Амон не боялся стать равнодушным.

После душа он хорошенько вытерся полотенцем и обернул его вокруг бёдер. Направился на кухню, но застыл в дверях, уставившись на гостью:

– Апоп?

Она поморщилась, не снимая тёмных очков:

– Эбби.

– Хорошо. Эбби. Как ты здесь оказалась?

В голове Амона успели пронестись сотни вариантов, начиная с того, что защита, которую поставил Сет на квартиру, никудышна, заканчивая тем, что девушку впустила, например, Персефона.

– Дверь не закрыта.

– О. – Амон понял, что это он входил последним. Он не мог найти Анубиса, и у него совершенно вылетело из головы, что в современном мире стоит проверять замки.

Следующей мыслью Амону пришла та, что он вообще-то стоит в одном полотенце.

– Будешь чай? Или кофе? Может, блинчики? – попытался сгладить неловкость Амон.