Книга Руки, полные бури, страница 110 – Мэй

– Аид, я хочу повторить обряды. – Помолчал. – Если ты не против.

– Сейчас?

– Да.

– Что за спешка?

– Потому что ты упрямый осёл и всё равно пойдёшь за Зевсом. Сразу после обряда наша энергия достаточно смешается, чтобы папаша не почуял. Ты согласен?

Как и много сотен лет назад, Гадес кивнул:

– Конечно.

Стоит ночь. Вокруг громоздятся чёрные скалы среди шелестящих песков пустыни. Они сидят над еле тлеющим огнём костра, древние боги в сиянии звёзд.

– Я слышал, как скифы совершают такие обряды, – говорит Сет.

– Хорошо.

– Ты не спросишь о деталях?

– Я тебе доверяю.

Сейчас вокруг дыбилась умирающая ночь, обычная квартира в мегаполисе, сквозь панорамные окна светили не звёзды, а неоновые вывески. Но, прищурившись, Гадес мог легко увидеть в сидевшем напротив Сете того бога из пустыни. Современная рубашка и стекло за его плечами ничего не значили.

Они сами прежние.

Боги не меняются с течением времени, только учатся. И готовы снова и снова выбирать тех, кто им близок. Поддерживать в современном мире и подтверждать древними ритуалами, подёрнутыми пылью времён.

Вдалеке как будто звучат барабаны и поёт песок, гулко, вибрирующе, отдаваясь в костях.

Цветастые покрывала Нефтиды пахли благовониями, в них вплетался терпкий запах оставленного чая. И спокойная сейчас, всепоглощающая сила Сета. Пустыня, в которой не видно края. И где-то, на границе слышимости, за линией горизонта, звучит протяжный, густой туарегский горн.

Сет держит в руках нож, медленно прокаливает, позволяя робким языкам пламени ласкать клинок.

Нефтида оставила свечу, большую, пахнущую травами, и над её тонким пламенем Сет водит лезвием ножа. Кажется, так пахла пустыня весной: дымные цветы и ощущение раскалённого лезвия.

Сет поднимает голову, внимательно смотрит:

– Ещё можешь отказаться, Гадес.

– Зови меня Аидом.

Сет оставил собственную чашку, наполненную уже остывшим чаем красноватого цвета. Перехватив нож поудобнее, сделал маленький разрез на левом запястье, и капельки побежали вниз, смешиваясь с чаем из суданской розы.

Капли падают в огонь, древний свидетель клятв и обрядов. Он может связать их, как и песок. Как шелестящая лапками скорпионов сила Сета.

Гадес бережно вплёл собственную силу: песок превращался в пепел, змеи несли яд, а пустыня становилась гробницей, ласкающей, умиротворённой, полной фиолетовых искр Подземного мира.

Их силы сцеплялись, танцевали друг с другом танец начала времен, взвивались вокруг, ласкали вдоль хребта.

Взяв нож, Гадес легонько провёл по собственному запястью, позволяя каплям крови упасть в ту же чашу.

Как и тысячи лет назад их свидетели – время и силы, равнодушная Вселенная и они сами.

Их руки сцепляются над огнём…

…над чашей.

Им не нужно громких слов, они видят обещания в глазах друг друга.

– До конца.

– Спина к спине.

– Клянусь, – шепчет Аид перестуком костей.

– Клянусь, – повторяет Сет шелестом песка на бархане.

Их сердца и силы бьются в унисон. В едином ритме, остановить который возможно, лишь навсегда умерев. Но так ли? Если один из них бог смерти.

Спал Гадес мало, решив даже не уходить в Подземный мир. Там, рядом с Сеф, точно не выйдет встать пораньше, а откладывать он не хотел.

Поэтому с трудом поднялся с кровати в своей маленькой комнате в квартире Сета. С раздражением выключил будильник. Тот ещё ночью услужливо сообщил, что спать осталось часа четыре.