Книга Руки, полные пепла, страница 148 – Мэй

Анубис был немногословен и уснул первым, склонив голову на плечо сидящего рядом Амона, у которого у самого глаза закрывались.

– Давайте возвращаться, – предложил Гадес.

Сет кивнул и осторожно тронул Анубиса за плечо, чтобы разбудить. Софи услышала негромкий голос Сета:

– Инпу.

Анубис встрепенулся, сонно оглядываясь. Потер глаза и кивнул:

– Поехали домой.

– Расскажи мне о людях, – просит Аид. – Ты хорошо их понимаешь.

Персефона смеется, заливисто, искренне, сотней весенних ручьев и колокольчиков.

– А ты расскажешь мне о богах?

Он нежно касается ее шеи губами. Проводит по ключице. Шепчет:

– Я расскажу тебе все, что захочешь. О богах, которые никогда не умирают.

– Как себя чувствуют люди?

– Что?

Софи посмотрела на Гадеса с удивлением. А он запоздало понял, что слишком задумался, и бо́льшая часть контекста осталась у него в голове.

– Ты прожила жизнь как человек и пока не вспомнила себя как богиню. Ты мыслишь как человек. Как ты воспринимаешь мир? Если жизнь длится всего лет семьдесят-восемьдесят. Если ты знаешь… что можешь умереть.

Гадес почувствовал что-то вроде смущения. Он покрутил в руках конец гирлянды со светящимися звездочками и полез на стул.

Они были в комнате Софи, Гадес вызвался помочь с обустройством. Не то чтобы Софи так уж была нужна помощь, но они оба поспешили сбежать с кухни, где Сет спорил с Амоном, а последний стоял на своем с упрямством, достойным лучшего применения: хотел провести казнь Фенрира. Нефтида убежала по делам галереи, а Анубис вроде еще не встал – Гадес решил, он просто ждет удобного момента, чтобы тихо выпроводить очередную девушку.

Комната Софи была очень аккуратной. Гадес не мог отделаться от сравнения с комнатой в Подземном мире. Большая, вместительная… но там она была спальней для них обоих.

Забравшись на стул, Гадес зацепил гирлянду за окно. Держалось так себе, и он взял протянутый Софи скотч.

– Некоторые люди живут так, будто бессмертны, – сказала Софи. – Не думают о завтрашнем дне. Погрязают в рутине. Другие, наоборот, живут сегодняшним, хотят все успеть.

– Не слишком отличаются от нас.

– Боги похожи на людей.

– Теперь еще и умирают.

Гадес успел пожалеть, что спросил. Ему совсем не хотелось думать о мертвых богах – хотя приближение казни Фенрира располагало. Еще этот разговор с Зевсом… тот не стал отрицать, что зелья действительно мало, а яд изнуряет. Он именно такое слово и подобрал – «изнуряет». И Гадес не знал, что его больше напрягает, сам факт отравления или то, что даже Зевс не стал отпираться. Может, его тоже куда больше волновала казнь, чем все остальное.

– А ваши тела умирают? – спросила Софи.

Гадес старательно клеил скотч.

– Мы хорошо регенерируем. Случаются, конечно, такие повреждения, когда физическое тело умирает. Но никаких необратимых процессов не начинается, божественная сущность возвращается, сердце бьется. Это неприятно, но не ужасно. Не знаю, как перелом у людей. Больно, но не навсегда.

– Можно сломать шею.

– Знаю. Сет однажды упал так с лошади. Очень давно. Скорость он всегда любил.

– И быстро возродился?

– На следующий день.

Кусок скотча оказался большим, приклеился к пальцам, и Гадес с раздражением скатал его и отдал Софи. Она осторожно спросила:

– Со стороны это не воспринимается как перелом?

– Каждый раз страшно, вдруг что-то пойдет не так.