Книга Ведьма и бог, страница 126 – Лив Стоун

– Заклинание, которое вы использовали, требует ихор. Зевс этого так не оставит, надо готовиться.

Медея Юная уходит, чтобы созвать общину.

– У какого олимпийца вы его забрали? – спрашивает Геката, оглядываясь через плечо, чтобы обратиться к Цирцее Великой.

Последняя избегает моего взгляда.

– На самом деле мы его не выбирали, но это был злонамеренный бог.

Ее ответ, почти бормотание, ощущается словно удар кулаком в живот.

– «Злонамеренный»? – спрашивает пораженная Геката. – Откуда взялся этот термин для обозначения бога?

Собравшиеся стоят в нерешительности. Цирцея Великая выходит вперед, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.

– Но это то, чему нас всегда учили.

Геката вздыхает.

– Прошло сто смертных лет, – говорит она, встревоженная. – С тех пор учение изменилось. Но давайте пока обойдемся без подробностей. Как вы думаете защитить себя?

Это слишком. Несмотря на то, что ведьмы предлагают идеи, слова, которыми они обмениваются, вызывают отвращение.

– В нем не было ничего злонамеренного, – выплевываю я, наконец переводя дыхание.

Я сразу привлекаю внимание Гекаты и Цирцеи Великой.

– Элла, – пытается мягко успокоить меня проводница.

– В нем не было ничего злонамеренного! Вы ошибаетесь! – восклицаю я. – Деймос был хорошим! Правильным и справедливым! Это вы все время были злонамеренными!

Слезы катятся по щекам, во мне поднимается чудовищный гнев. Остановливаю ведьм на их пути. Сестры и мать никогда не казались такими далекими и незнакомыми.

Геката делает шаг ко мне.

– Я тебя знаю? Такое чувство, будто я видела тебя раньше. Ты навещала меня?

Возможно, она чувствовала мое присутствие, даже будучи заключенной в дереве, и вспомнила меня.

– Я с нетерпением ждала встречи с тобой.

– Ты многим пожертвовала.

– Моей жизнью и жизнью человека, которого люблю.

Эти слова еще больше разбивают сердце. Нужно уйти отсюда. Все равно, что будет дальше, я чувствую, что задыхаюсь.

– Элла, – бормочет Мероэ. – Выслушай нас, пожалуйста…

– Я не принадлежу к общине, – решаю, перебивая ее. – Никогда ей не принадлежала. И это не я отталкиваю вас, это вы снова отвергаете меня.

Поворачиваюсь на каблуках и ухожу в мертвой тишине. Направляюсь туда, где знаю, что смогу выпустить рыдания, которые застряли внутри меня. На полной скорости поднимаюсь по лестнице и забираюсь в свой домик на дереве. Наконец, в безопасности, в одиночестве, сжимая ихор, предаюсь горю.

Брешь, рассекающая небо, выводит из оцепенения. Выпрямляюсь и выглядываю. Небо затянуто черными тучами. Не могу сидеть здесь и ничего не делать. В голове возникает план. Ловушка проводниц и сестер, правда о способностях и последовавшее за этим неверие сбили меня с толку. Но я сомневаюсь. Не хочу соглашаться ради Деймоса. Возможно, он не «исчез» полностью. Он находится в подземном мире, у Аида и Персефоны. Могу попытаться забрать его. Он сделал это для сестры, я сделаю это для него.

Что может быть лучше, чем битва, чтобы быть отправленной в царство мертвых?

Спускаюсь по лестнице с непоколебимой решимостью. То, что вижу дальше, сдерживает меня. Высоко в небе Зевс проходит сквозь брешь, вооруженный молнией. Он парит над Поляной с безмятежным видом. Чувствую себя муравьем, который попал в ловушку вместе с остальными и видит приближающийся сапог.

Внезапно на меня обрушивается энергетический шар. Отступаю и осматриваюсь, пересекаясь взглядом с Цирцеей, протянувшей ко мне руку. Должно быть, она наложила на меня защитное заклинание. Отталкиваю противоречивые чувства по отношению к ней. У меня нет времени думать о сестрах! Я должна умереть, чтобы попасть в подземный мир, – и это все, что имеет значение.