Книга Тайна императора, страница 98 – Елена Золотарева

— Но ведь у вас проявилось сияние! Значит, манурская кровь сильна!

— Мила, всегда найдутся те, кто захочет оспорить право на власть! — император в отличие от меня был спокоен и говорил медленно, словно объяснял урок нерадивой ученице, — не нужно давать поводов, тогда народ будет спокоен. По закону я имею право на место, которое занимаю. Но действия отца станут осуждать, а я бы не хотел омрачать память о десятом правителе смутой.

— Но выходит, что были те, кто догадывается о вашем происхождении. Не зря на же мои записи выкрали.

— Мы работаем над этим, Мила. И это было главной причиной, почему семья не знала. У меня синдром Клаца проявился поздно и стал полной неожиданностью. А твои выводы о том, что это мутация от скрещивания двух инопланетных рас, так и вовсе сбила с толку. Я не был готов к такой правде. Представляешь, что было бы с остальными?

— Но, если бы Анвар и Фарос понимали, что происходит, возможно уже нашли бы того, кто организовал покушение!

— Все намного серьезнее, детка. Именно поэтому я не хочу тебя впутывать.

— Я уже впутана! Моя дочь впутана! Ее отравили! Пытались убить! — взорвалась я, но на крик не перешла только из-за малышки на руках.

— Это Малиан. Мы все выяснили. Это не имело никакого отношения ко мне. Просто месть.

— Просто месть! — хмыкнула я.

— Она уже наказана. Как и люди, допустившие это.

— Мне не легче.

— Я понимаю тебя.

— Вряд ли…

Пока я молча переваривала услышанное, Мира тихонечко посапывала на моих руках, и я иногда отвлекалась, чтобы убрать кудряшку с ее лба. Как бы я не старалась избегать политики, я оказалась втянута в эти грязные игры по уши, и выхода уже не было. Но осуждать действия императора…да кто я такая!

— Я нашла ген, отвечающий за мутацию, и провела эксперимент по его исправлению. Вас можно исцелить, и никто не узнает этой тайны.

— Спасая жизнь Мире я пошел на риск, Мила. Тайна, которую знают двое, уже не тайна. Семья видела, что происходит.

— Это же семья! Разве кто-то подведет вас?

— Я не зарекаюсь, дочь. Всякое бывает. Иногда, предает самый близкий, тот, на кого подумать кажется грехом.

— Разве среди нас есть те, кому вы не доверяете? Неужели мне? Я отношениями рисковала, скрывая ваши тайны! Думаете легко было, когда две пары глаз так пристально смотрят и задают вопрос, не скрываю ли я что-то?

— Ну что ты! Не о тебе речь, Мила. Ты достойна благодарности, но никак не недоверия.

— А о ком? Какие еще у вас есть тайны от семьи?

— Мила, не думай об этом.

— Наверное, вы правы. Лучше не знать. У нас на Земле говорят, меньше знаешь, крепче спишь. Это чистая правда.

Оставаться в неуютном медицинском блоке мне не хотелось, поэтому Миру перевезли в номер в той же, капсуле, в которой она восстанавливалась. Но и дом встретил нас тишиной и пустотой.

Я взглянула на часы – почти утро. Через пару часов я должна была проснуться от сладкого поцелуя и начать подготовку к прекрасному дню нашей свадьбы, пусть и не торжественной. Но это не умаляло значения даты. Мы должны были стать одной семьей официально, и я считала это важным днем в своей жизни.

Но после случившегося праздновать настроения не было. Хотелось наесться чего-то тяжелого и вредного и завалиться спать. Дня на три. «А что мне собственно мешает? — подумала я, — похоже, что уже ничего. Свадьба вряд ли состоится, когда непосредственные участники обряда исчезли, не сказав ни слова и посчитав меня предательницей. Что ж, пусть так. Обидно ли мне? Пока кроме усталости я ничего не чувствую, может, это и хорошо.»