Книга О Пепле и Стали, страница 126 – Элиза Рейн

Он делает шаг к матери.

— Прошлое не важно? — повторяет он. — Из-за тебя у меня отняли крылья, а кожу прокляли так, чтобы я не смог больше никогда прикоснуться к живому существу. Из-за тебя Валькирии считали, что я убил собственную семью, — его голос становится ниже после каждой фразы, и во мне поселяется первобытный страх. — Ты использовала своего ребенка, чтобы истребить целую расу. Ты мучила и издевалась над другим ребенком ради власти. Над женщиной, которую я люблю. Ты заслуживаешь сгореть.

Он бросается вперед и время замирает.

— Нет! — кричит Фрейдис. — Это наша мать! Прошу, не убивай ее!

Я смутно осознаю, что возражаю против того, чтобы он ее убил, но могу только стоять и смотреть. Приблизившись, он хватает ее за горло, она кричит, и ее тело покрывается льдом.

Затем вмешивается Исхильд, которая пытается оттащить Каина.

Она сказала, что не будет сражаться, и секунду я ничего не понимаю. Но потом вижу Фрейдис, снова надевшую тиару, ее лицо кривится от болезненной сосредоточенности.

Она управляет Исхильд.

— Фрейдис, не надо! — кричу я.

Наконец, Исхильд заставляет Каина разомкнуть смертельную хватку на горле матери и отшвыривает его назад.

— Каин!

Из ниоткуда появляется огненная медведица и припечатывает меня к земле. Торви набрасывается на нее, пока я пытаюсь подняться на ноги.

Исхильд поворачивается к Фрейдис, которая машет руками.

— Простите, мне пришлось! Она моя мать. Я больше никогда этого не сделаю, клянусь! — сестра плачет, но Великанша в ярости и идет к ней, во взгляде застыла жажда убийства.

Пытаюсь добежать до них, но двигаюсь слишком медленно. Я не успею.

Зато Каин успевает. Он принимает на себя смертельный удар, предназначенный моей сестре, и снова падает на лед.

На площадке взрывается огонь, языки пламени кружат по земле и мгновенно растапливают снег.

Исхильд падает на колени, вопя от боли, а я прикрываю Фрейдис стеной льда, в то время как мое тело замерзает.

— Откуда, блядь, все это? — ревет Исхильд, гася магией огонь вокруг себя.

Затем оглядываюсь и что-то обрывается у меня в животе. Мать не поднимается, лежа на пути огня. Когда он появился, она была без сознания. Она не могла защитить себя магией.

Я иду к ней, а Фрейдис срывает с головы тиару и кидает Исхильд под ноги.

— Прости меня, прости, пожалуйста! Мне так жаль!

Но Исхильд не смотрит на нее. Как и Каин с Эриком.

Она смотрит в центр разгорающегося пожара.

Там Инга, стоящая рядом с медведицей, и вокруг них обоих ревет огонь

О боги. У нее на голове Корона Углей.

Должно быть, это она украла ту половину, что была у Каина. А теперь нашла вторую в моей сумке.

— Я знала, что это они нас повергли! Всегда знала! Но меня никто не слушал. Зачем им это? Я была единственной фейри Двора Огня, что жила в семье при Дворе Тени. С чего им верить, что это ледяные фейри разрушили наш дом? — кричит Инга.

Ей отвечает Эрик, и его голос снова стал таким же, каким был все эти недели в Фезерблейде. Спокойным. Отеческим. Осторожным и ободряющим.

— Как ты узнала, Инга?

— Он мне сказал.

— Кто?

— Стутр.

Вот блядь. Стутр — это бог лавы.

На всех лицах появляется паника.

— Ты бы не смогла разговаривать с ним до тех пор, пока Корона не стала вновь целой, — говорит Эрик, пряча собственный страх за приятным голосом.

— Могла. С помощью этого, — она показывает нечто, похожее на обломок обугленного камня. — Того, что осталось от Двора Огня. Единственного места, которое могло бы быть мне домом.