Книга Королевская кровь-13. Часть 1, страница 74 – Ирина Котова

В доме пахло солью и снегом, — окна были открыты и трепетали занавески, — вином и фруктами, и Таис на секунду задумалась, осознавая информацию, которой раньше с ней не делились.

— Тебя воспитывали как наследницу и в тебе достаточно мощи, чтобы остановить цунами или две несущиеся колесницы, в которых запряжены четверки лошадей. И духом ты сильна как никто, потому что весь остров знает, какую службу ты несешь в храме, — удивленно проговорила Таис. — Так в чем же ты слаба? Тем, что ушла в храм?

— Нет, не поэтому. Такое бывает, — улыбнулась Ксантиппа и тоже отпила вина, держа чашу округлой ладонью снизу. — Я не первая из дочерей цариц, кто уходил служить в храм богине.

— Но ты первая наследница, кто так поступил. Почему? И я понимаю, что раз мать-Серена приняла тебя, то так и должно было случиться, но почему?

— Ты знаешь, что некоторым из нас, своих потомков, богиня дает чрезвычайную чувствительность к чувствам другим, — прошелестела Ксантиппа, и море отразилось в ее глазах. — Ты знаешь, что ко мне и к таким как я, приходят люди с душевными болезнями, и я помогаю им, склеиваю им души. Приходят с душевными травмами, едут со всего мира к таким как я — и больше всего нас на Маль-Серене. Сейчас, когда у нас столько беженцев, я помогаю им, приглушаю их боль или забираю ее по их желанию.

— Знаю, Типа, — с уважением ответила Таис.

— Ты права, во мне достаточно и силы и ярости, — тихо продолжила Ксантиппа, — и по крови я сильнее Талии. Хотя то, что совершила она… не знаю, смог бы кто-то из нас это сделать, кроме самой нашей прародительницы. Но во мне нет главного для правителя, Таис. Я не могу быть целесообразно жестокой, не могу ставить государственную необходимость выше жизней людей, не могу причинять боль кроме как в честном поединке или при усугублении при исцелении. Я так чувствую людей, что сошла бы с ума, приведи мое решение к смерти кого-то из них.

Таис начала понимать. Ее не было на острове, когда погибли дети и мужья Иппоталии и она не видела, как, обезумев от горя, она направила на остров и материк гигантские волны, но слышала рассказы, видела записи — и представляла теперь, что может натворить взбесившаяся синяя кровь.

— Мы все знали, что меня тянет в храм, но надеялись до последнего, — продолжала Ксантиппа. — Думали, как ты, что раз я наследница, то это предназначение сильнее духовного. Оттого и Талию не готовили и малую коронацию она не проходила — я ведь долго держалась, и мама, и я верили, что я сумею. Однако, когда мама умерла, прямо перед коронацией я окончательно осознала, что не смогу. И Талия меня поддержала, хотя ей трудно пришлось. Но в ней всегда было достаточно жесткости для управления страной и для принятия необходимых жертв. В этом, — голос Ксантиппы дрогнул, — она была похожа на нашу общую мать, Таис. Милосердная и жестокая, любящая и яростная — все это стороны одной нашей матери-воды. Кормящая грудью и разящая клинком. Любовь тоже бывает жестокой, Таис. А я — нет.

— Теперь я понимаю. И не попрошу тебя быть жестокой. Я прошу: помоги мне, — проговорила Таис, садясь и глядя в упор на правнучку. — Я возьму на себя внешний мир. Ты не будешь соприкасаться с ним. А будешь детям доброй матерью, пока они не подрастут. Ты лечишь душевные раны чужих людей — а посетила ли ты внуков, которые потеряли самых близких и которые близки тебе по крови? Нет?