Книга Королевская кровь-13. Часть 2, страница 6 – Ирина Котова

И хорошо. Тише будет в замке — никто не помешает случайным словом или праздным любопытством.

Так тягостно медленно шло время, так не по себе было Демьяну, что он еще раз спустился в подземную часовню. Он не стал больше тревожить отца — хотя чувствовал себя медвежонком, жаждущим прижаться к большому сильному боку, чтобы ему сказали, что все получится. Он взял с собой корзину с хлебом и мясом, морсом и плодами, и пообедал там, у алтаря, прижавшись к нему спиной, вдыхая запах яблок и мхов и вспоминая, как они обедали и ужинали здесь с Полиной. А затем его мысли потекли все дальше и дальше в прошлое.

Вспомнилось ему, как ребенком еще спускался он в часовню с отцом. Тогда Бойдан Бермонт казался ему, малышу, гигантом, и когда он брал его на руки, казалось, что поднимает высоко-высоко, в самое небо, и держит несокрушимо, как гора.

Здесь, среди мхов и огней, под взглядом Хозяина Лесов Демьян впервые почувствовал скалу, уходящую корнем своим глубоко под землю, ощутил силу, исходящую от алтарного духа, мягко обволакивающую его, словно благословляющую. Видел он тень бога, отвечающую на молитвы деда, и ощущал его как большого отца-медведя, великого вожака, которому нельзя было не поклониться.

Первопредку Демьяна показали сразу после родов, а в годик, когда он уже мог цепляться за холку, отец с ним на спине медведем переплыл озеро на яблоневый остров и поклонился Михаилу наследником. Был с ними и дед, король Идьян Бермонт. Демьян этого почти не помнил, как не помнил деда, который умер, когда ему было три.

Часть берманов с возрастом все больше уходили в леса и лесные имения, все больше становились нелюдимыми. Отец говорил, что так бывает у тех, кто не нашел любовь в семье — звериная часть натуры звала на волю, и не было рядом той, кто мог бы остановить его. Поэтому берманы и были вполне свободны в встречах и половой жизни до брака — женились они на всю жизнь, а как ошибешься, как не ту или не того выберешь?

Бабушку Октьялу Демьян помнил куда лучше. Она была еще строже и добродетельнее матери, и пусть все берманы чадолюбивы, он уже во взрослом возрасте понял, что она была больше королевой, чем бабушкой и матерью.

И этом он был похож на нее. Был больше королем, чем мужем. Хорошо, что ему удалось это понять и немного выправить баланс.

Когда дед стал пропадать в охотничьих угодьях клана Бермонт, хотя было ему всего-то под пятьдесят, он оставлял страну на принца Бойдана, запрещая следить за ним или искать его. Но после первого снега он обычно возвращался, заросший и еще более одичавший, чем ранее — а в тот год не вернулся. Пока обеспокоились, пока решили нарушить приказ — он все же был действующим королем — и поискать, — прошло время. И нашли его в медвежьем облике в болоте, всего искореженного, посреди взрыхленного, кое-где вставшего стеной болота.

Там же при расследовании вскрыли и засекли почти сотню недобрых духов, топников-болотников, переродившихся духов воды и земли, и зачистили болото. Но короля, принявшего свой последний бой, это уже спасти не могло.

Бабушка Октьяла была жива до сих пор — она ушла в линд Фестерн своего брата, который располагался куда севернее Ренсинфорса, основала школу для девочек, слала подарки членам семьи. Виделись они три раза в год — на ее день рождения, на его и в памятную дату похорон деда.