Книга Роза, что Изменила Графа: История Попаданки, страница 111 – Виктория Павлова

Теодор смотрел на мать с потрясением.

— Вы... вы скрывали это? Все эти годы?

— Мы хотели защитить его! — в голосе Марго звучала отчаянная защита. — Но сила видимо прорвала печати. И вернулась... с удвоенной яростью.

В этот момент двери с грохотом распахнулись. Каспиан стоял на пороге, и от него исходила волна сокрушительной мощи.

— Так вот в чём была моя «болезнь»? — его голос был тих и страшен. — Вы калечили меня с детства?

— Я пыталась спасти тебя!— вскричала Марго, и её руки вспыхнули серебристым светом.

Но её заклинание было иным — не грубой силой, а сложной паутиной из сияющих рун, что потянулись к Каспиану, пытаясь обвить его знакомыми узорами детских печатей.

В ответ тёмная магия Каспиана сгустилась вокруг него в бьющуюся, словно живое черное стекло, броню. Светящиеся сети Марго сталкивались с ней, вызывая треск и снопы искр.

—Ты видишь? — кричал Каспиан смотря прямо мне в глаза, его голос прорывался сквозь грохот сталкивающихся магий. — Она снова пытается меня сломать! Связать!

Волна тёмной энергии, последний отчаянный выплеск, вырвалась из него. Марго и Теодор были отброшены. Розе рухнула на пол.

Каспиан стоял, тяжело дыша, его магия почти подавлена. Его взгляд, почти полностью поглощённый тьмой, упал на меня.

— Осторожно, Алисия... Я не могу...

Я сделала шаг вперёд, чувствуя, как тепло зелий даёт мне последние силы.Не было не страха,не сомнения.Я просто хотела спасти тех,кто мне дорог включая того кто смотрел на меня взглядом почерневшем от тьмы,что казалось теперь былда повсюду .

— Я знаю, — прошептала я. — Но я не боюсь.

Я подняла руку, коснулась его щеки.

— Я люблю тебя. И ту боль, что породила эту тьму.

И я поцеловала его.

Его руки впились в мои бока, и он притянул меня к себе. Его поцелуй был падением в черную бездну. Я ощутила на вкус его отчаяние — мед и пепел.

«Прости», — прошептала я ему в уста.

Мой огонь пришел не яростным взрывом, а тихим, белым пламенем, что родилось прямо в нашей сцепленности. Он не обжигал его, а впитывался, как вода в сухую землю. Я не боролась с его тьмой. Я наполняла ее собой, вытесняя до последней капли. Я чувствовала, как что-то тёплое и солёное потекло у меня из носа, но это не имело значения.

Я видела, как в его потухших глазах отражалось мое лицо, искажающееся от боли. Я чувствовала, как горю, как рассыпаюсь в прах, чтобы его пепел остыл.

И когда во мне уже не оставалось ничего, кроме хрустальной пустоты, я увидела, как последняя чернота на его зрачках тает, уступая место туманно-серому, человеческому, испуганному цвету. В них не было больше ни силы, ни ненависти. Только вопрос.

Мы рухнули вместе. Удар о камень был не болью, а освобождением. Тишина. Ничего. И где-то на грани слуха, сквозь нарастающий звон в ушах, я услышала его хриплый, беззвучный шепот: «Алисия...»

И тогда я поняла — мы оба мертвы. Но он спасен.

— Мама, а что было дальше? После поцелуя Тёмного Владыки и Принцессы Огня? — тоненький голосок семилетнего Лео звенел в полумраке детской.

Его брат-близнец Ориан, с иссиня-чёрными волосами, тут же подскочил на кровати:

— Да-да, расскажи! Что случилось, когда их магии столкнулись?

Я поправила плед на их коленях. Две такие разные головки — белокурая и тёмная — не подозревали, что сказка, которую они требовали в десятый раз, была приглаженным эхом моей жизни шестилетней давности.