Книга Идеальные незнакомцы, страница 68 – Джей Ти Джессинжер

Он улыбается. — Тоже самое, горячая штучка. Договорились?

Побежденная, я вздыхаю. — Ладно. Договорились.

— Хорошо. Итак, ты хочешь знать о водной компетентности?

— Да.

— Ты думала, что я тайный морской котик или что-то в этом роде?

Я думаю об этом. — Не совсем, но теперь, когда ты об этом упомянул, кажется, что ты мог бы пройти какую-то формальную военную подготовку.

Он смотрит на меня с изогнутыми бровями. — Правда? Как так?

— Ты очень... альфа.

Он взрывается смехом. — Альфа?

Я говорю кисло: — В отличие от бета-версии, да.

— Все феминистки так думают о мужчинах? С точки зрения греческих букв?

Я на это закатываю глаза. — Не альфа, как греческая буква, а альфа, как волк. Вожак стаи. Самый сильный, который защищает всех остальных.

Его смех медленно утихает, пока он не смотрит на меня с присущей ему интенсивностью и пронзительной сосредоточенностью.

Я говорю: — Я вижу, как крутятся шестеренки.

— Я даю тебе только один бесплатный пропуск.

— Я не спрашиваю, я просто говорю.

— Что именно ты говоришь?

— Неважно. Вернемся к вопросу об умении держаться на воде. Рассказывай.

Джеймс смотрит на меня. Тишина нарастает, пока не становится невыносимой. В моей голове трещит миллион разных теорий, каждая из которых неправдоподобнее предыдущей: от того, что он когда-то был каскадером в кино до эксперта по водному абордажу, допрашивавшего вражеских комбатантов в грязной камере тюрьмы в Гуантанамо.

Когда он наконец отвечает, тон его рассказа — констатация факта. — В детстве я был спасателем в нашем общественном бассейне.

Мое разочарование сокрушительно. — Ох.

Увидев, как я растеряна, услышав его простое объяснение, он снова начинает смеяться, только на этот раз уже не может остановиться.

Я бью его кулаком в грудь. — Заткнись, придурок!

Он тянет меня на себя и смеется, смеется и смеется, его голова откинута назад в подушку, а глаза закрыты, руки крепко обхватывают меня, чтобы я не могла вырваться, даже когда я борюсь.

— Видела бы ты свое лицо! — улюлюкает он. Вся кровать содрогается от его смеха — Ты выглядела так, будто тебе только что сказали, что Рождество отменили!

— Ха-ха, — сухо говорю я. — Смейся, любовничек, потому что в следующий раз, когда ты уснешь и будешь нежно храпеть, я прокрадусь к тебе в квартиру и брошу тебе в рот червяка. Тогда ты не будешь смеяться.

Джеймс резко перестает смеяться и смотрит на меня. — Черви имеют дурную славу. Они очень питательны и на самом деле не так уж плохи на вкус, если привыкнуть к их текстуре.

Я смотрю на него с разинутым ртом, пока он снова не растворяется в шквале смеха.

Я вздыхаю с отвращением, кладу голову на его широкую грудь и жду, пока он не выведет это из организма.

— Боже, ты такая чертовски очаровательная. — Он засыпает поцелуями всю мою макушку.

Глядя на комод на противоположной стороне комнаты, я говорю: — Рада, что ты находишь меня такой забавной. Возможно, у меня есть будущее в стендап-комедии.

Он берет мое лицо в руки и глубоко целует меня, его язык ищет мой рот. Когда он отрывается и говорит, его голос становится хриплым, а глаза становятся горячими. — Да, я нахожу тебя забавной. Забавной, захватывающей и такой чертовски сексуальной, что я мог бы провести с тобой всю жизнь и никогда не насытиться.

Пораженная силой и неожиданным удовольствием от его слов, от их беспрекословной честности, а особенно от упоминания о целой жизни, я не могу вдохнуть полной грудью. Тихим, сдавленным голосом я говорю: — Ты и сам не так уж плох.