Книга Обворожительно жестокий, страница 77 – Джей Ти Джессинжер

Я сглатываю, удивленная настолько, что даже не знаю, что сказать в ответ.

Деклан снова затягивается сигаретой.

— Что, даже не сумничаешь? — Я складываю руки на груди и качаю головой. — Вау. А ты умеешь прикусить язык.

Он медленно обходит меня вокруг, изучая с ног до головы, спокойно при этом покуривая. Когда он снова останавливается передо мной, щелчком выбрасывает сигарету и сплевывает на пол.

— Откуда ты знаешь мое имя? Лиам тебе сказал?

— Нет. Угадала. — Его брови взлетают вверх. — Случайно услышала, как он разговаривал с тобой по телефону в больнице. А потом ты отвез нас ко мне домой, и вот сегодня вечером. Я просто предположила, что это ты.

Его взгляд острый и оценивающий.

— Странный вывод.

— Зато верный.

Он поглядывает на меня, прищурившись, потом медленно кивает.

— Да. Ты права.

Похоже, это его беспокоит.

Он лезет в карман своей черной кожаной куртки и достает пачку «Мальборо», вытряхивает одну сигарету и засовывает себе в рот. Затем протягивает пачку мне.

— Не курю.

Деклан откладывает сигареты, достает из переднего кармана джинсов «Зиппо» и щелкает зажигалкой. Прикурив, делает длинную затяжку, затем выдыхает и говорит:

— У тебя есть вопросы. Задавай. Я отвечу, если смогу.

Это настолько неожиданно, что я просто удивленно на него таращусь.

— Ради всего святого, девочка. — Он взволнованно машет рукой. — Продолжай в том же духе.

Я изо всех сил стараюсь вспомнить самое важное.

— Итак, Лиам — босс бостонской мафии?

Деклан фыркает.

— Неправильно. Лиам — глава ирландской мафии. Точка. — Я продолжаю на него смотреть, ничего не понимая, и он вздыхает. — Окей. Ты ведь видела «Крестного отца»?

Я киваю.

— Отлично. Помнишь, что Пачино стал боссом всех итальянских семей в Нью-Йорке?

Я представляю себе кучку гангстеров в костюмах, склоняющихся, чтобы поцеловать кольцо Пачино в конце фильма, когда он стал главой мафии после смерти отца.

— Да?

— А помнишь, что Брандо, будучи отцом Пачино, являлся главой Корлеоне, как в Нью-Йорке, так и в Италии?

— Ну и что?

— Представь все это на сто ступеней выше, и ты получишь Лиама.

Я сглатываю.

— У меня начинает появляться очень плохое предчувствие по этому поводу.

Деклан кивает.

— Лиам следит за всеми, девочка. Всеми синдикатами. Всеми операциями. По обе стороны. Скажем так: в католическую церковь входит десятки тысяч церквей, тысячи священников и епископов, пара десятков архиепископов. Выше кардиналы. Но на самом верху этой иерархии — папа римский, восседающий на своем золотом троне.

Он многозначительно замолкает.

— Ты хочешь сказать, что Лиам а-ля римский папа?

— Да. Только без смешного головного убора.

Меня похитил мафиозный папа римский. Даже не знаю, смеяться мне или плакать.

Мое молчание явно не нравится Деклану.

— Он не обидит тебя, если ты об этом переживаешь.

— Единственное, о чем я переживаю, это о том, что не могу вернуться домой к своей прежней жизни.

Я наблюдаю, как он курит, и думаю, что было бы неплохо обзавестись этой привычкой. Отличный способ выиграть время во время неловких разговоров.

— К чему тебе так важно вернуться, девочка? Работе в закусочной «У Бадди»?

Меня злит насмешка в его тоне.

— Официантка — честная работа, чем не можете похвастаться вы с Лиамом.

— Ты понятия не имеешь, чем мы занимаемся, — огрызается он.

— Наверное, у нас разные понятия слова «честный».