Книга Обворожительно жестокий, страница 71 – Джей Ти Джессинжер

— Я здесь не один такой самоуверенный, — бормочу. Когда по ее телу пробегает легкая непроизвольная дрожь, я прячу улыбку, утыкаясь в ее шею.

Тру скользит руками вниз по моей спине, нежно исследуя, затем снова поднимается вверх и погружает пальцы в мои волосы. Она смотрит на меня горящими глазами и слегка улыбается.

— Итак, — ухмыляется она. — Какие правила в твоей игре?

Мой член пульсирует от ощущения ее теплоты и влаги. Пораженный ее словами, я отрицательно качаю головой.

— Я думаю, ты сама знаешь.

Она притворяется невинным ангелом, двигаясь так, что ее твердые соски задевают мою грудь.

— Нет, даже не представляю.

Я с жадностью слизываю ее улыбку с губ, раздвигая их своим языком и погружаясь глубоко в ее рот.

Она делает то же самое, расслабляясь. Лишь пальцы сжимают мои волосы.

Я изгибаюсь так, чтобы мой твердый член терся о набухший маленький бугорок. Тру начинает постанывать, но затем пытается взять себя в руки.

Склонив голову к ее груди, я шепчу:

— Точно не представляешь?

Затем втягиваю ее сосок в рот, чувствуя дикий прилив удовлетворения, когда она ахает и выгибается дугой. Как только я прикусываю вершину зубами, она выдыхает и прижимается своим тазом к моему.

— Так прекрасна, — шепчу я, сжимая полноту ее груди и лаская ее сосок. — Ты так чертовски хороша, детка. Мне нравится, как ты на меня реагируешь.

Она произносит мое имя едва слышным шепотом желания. От этого мне хочется бить себя кулаками в грудь и кричать, как Тарзан.

А потом мы начинаем играть.

Пальцы лениво поглаживают. Языки нежно пляшут. Сердца учащенно стучат, а легкие усиленно вдыхают. Моя кожа мокрая от пота, потребность и голод растут, но я сдерживаюсь, сопротивляясь зову природы, который становится все громче и настойчивее с каждым дразнящим движением ее бедер.

Она такая теплая и мягкая подо мной. Мягкая везде, где я тверд. Я чувствую себя безмозглым животным, стоит ее обнаженным грудям прижаться ко мне. Мне хочется засунуть свой член глубоко в ее влажное лоно и долбиться в нее, но вместо этого я впиваюсь пальцами в ее задницу, шепча все, что я чувствую.

Как сильно я жажду ее.

Каким диким она меня делает.

Как мучительно не видеть ее, и что я превращаюсь в безумца при мысли о том, что придется ее отпустить.

Только я говорю все это по-гэльски, поэтому она ничего не понимает.

Она опускает руку между нашими телами и обхватывает пальцами мой член. Потирая головкой по своим мокрым складкам, она шепчет мне на ухо:

— Как дела, волчок?

— Я мог бы заниматься этим весь день. — Я поднимаю бедра, скользнув внутрь нее, но потом останавливаюсь, глубоко и долго ее целуя.

Мы делаем передышку, чтобы глотнуть воздуха.

— И я, — тяжело дыша, заявляет Тру.

Она выглядит немного ошеломленной: ее щеки пылают, а глаза затуманены. И она дрожит.

Я переношу свой вес на один локоть и наклоняюсь к ее соску. Вобрав в рот ее нежную плоть, нежно массирую ее попку. Тру тихо и прерывисто стонет. Мне требуется каждая унция самообладания, чтобы не закинуть ее лодыжки себе на плечи и не начать трахать ее до тех пор, пока она не станет выкрикивать мое имя.

Но она выравнивает счет, изогнувшись, чтобы прикоснуться к моему пульсирующему стволу. Когда она принимается ласкать мои яйца, я зло выдыхаю. Наклоняюсь и прижимаю большой палец к ее набухшему клитору. Тру судорожно втягивает в себя воздух. После этого звука я вхожу на дюйм глубже, и мы оба стонем от удовольствия.