Книга Растворяюсь в тебе, страница 100 – Джей Ти Джессинжер

Если бы я знал, что такое святость.

Затем Шэй переводит дыхание и берет брусок мыла из ниши в стене. Протягивая его мне, она улыбается.

— Хорошо, ковбой. Ты меня сильно испачкал. Лучше приведи меня в порядок.

И мое сердце разрывается. Просто, блядь, разрывается. За нее, за то, какая она храбрая, милая и замечательная, и за меня тоже, потому что ни один человек не должен получать все, что он когда-либо хотел, когда то, что он хочет, — это именно то, чего он не может иметь.

Я беру у нее из рук кусок мыла, заставляю себя улыбнуться и решаю, что не стану портить наши последние часы вместе сентиментальностью.

— Скажи, с чего ты хочешь, чтобы я начал.

Она поднимается на носочки и целует меня.

Я целую ее в ответ, стараясь притвориться, что туман в моих глазах — это от душа.

После душа я вытираю ее насухо и несу в постель. Шэй смеется надо мной, протестуя, что умеет ходить, но я знаю, что это последний раз, когда я могу это сделать, и я делаю это.

Мы снова занимаемся с ней любовью. Она совсем другая, чем прежде, более мягкая, сладкая и разрушительно сильная.

Наверное, потому что мы оба знаем, что это прощание.

Шэй засыпает в моих объятиях. Я лежу без сна, наблюдая за игрой теней на потолке, и мне больно за все те моменты, которые нам не суждено разделить. Наконец я засыпаю, но через некоторое время просыпаюсь от толчка.

В комнате темно и тихо, но я чувствую, что кто-то наблюдает за нами из тени.

Я напряженно прислушиваюсь, мои уши и глаза настороже, пульс неровный. Моя старая подруга паранойя заставляет меня сомневаться во всем — в гуле кондиционера, в скрипе половиц, в шелесте ветвей за окном.

Затем я слышу далекий звонок и понимаю, что меня разбудило.

Стараясь не разбудить Шэй, встаю и иду в чем мать родила к шкафу. Беру с комода спортивные штаны и натягиваю их в темноте. Затем выхожу из спальни и иду по коридору в свой кабинет, где на столе продолжает звонить мобильный телефон.

Я использую его для бизнеса. Номер, который знают только опасные или отчаявшиеся люди.

— Yonige-ya¹³.

Мне отвечает мужской голос с британским акцентом.

— Ты едешь?

Это Аксель. Я хмурюсь.

— Куда?

— У нас сегодня переезд.

Блядь. Только не сегодня, из всех гребаных ночей.

— С каких пор?

— Со вторника прошлой недели. Я отправил тебе письмо. — Он делает паузу. — Только не говори мне, что ты забыл.

Именно так и произошло, но я не собираюсь признавать, что мое внимание было занято чем-то другим.

— Я перепутал даты.

— Ты никогда не путаешь даты. — Еще одна короткая пауза. — Она с тобой?

Я не могу сдержать рык, который поднимается в моем горле.

— Не твое гребаное дело.

Он усмехается.

— Это да. Посмотри на себя, у тебя ночевка. Я бы спросил, не сошел ли ты с ума, но я уже знаю ответ.

— Пошел ты, Аксель.

Он не обижается, потому что знает, что я недоволен собой, а не им.

— Я тоже тебя люблю, братан. Я пришлю тебе адрес еще раз. У тебя двадцать минут, чтобы добраться до Ван Найс. Будет непросто.

Аксель отключается, оставляя меня в ярости.

Быстро двигаясь, я возвращаюсь в спальню и одеваюсь в темноте. Мои глаза адаптировались, поэтому легко нахожу то, что мне нужно. Хватаю портфель, пишу записку для Шэй на случай, если она проснется, и оставляю ее на подушке.

Молча смотрю на нее, пока она спит. Почти невозможно оставить ее, но я должен.