Книга Такие лжецы, как мы, страница 98 – Джей Ти Джессинжер

Затем он кладет руку мне на грудину и толкает меня на спину. Нависая надо мной, он приказывает: — Оставайся именно в этом положении. Сдвинешься хоть на дюйм, и будешь наказана.

Каллум выпрямляется и уходит в гардеробную.

По крайней мере, он не насвистывает тему «Розовой пантеры».

Я неподвижно лежу на кровати, борясь с паникой и пытаясь успокоить себя тем, что мне может показаться, будто у меня сердечный приступ, но это не так.

Мой мозг мне не верит. Он убежден, что помимо угрожающей жизни сердечной катастрофы у нас еще и инсульт. И когда Каллум выходит из гардеробной с парой наручников, я издаю непроизвольный писк ужаса и зажмуриваю глаза.

Я слышу низкий, довольный смешок.

— Нервничаешь?

— Чрезвычайно. Не смейся надо мной.

— Поставь «пожалуйста» перед этой командой, жена, или страдай от последствий.

Я сдерживаю умное замечание и шепчу: — Пожалуйста.

Он целует мое бедро. От неожиданного прикосновения я испуганно вздыхаю.

— Тише, детка, — воркует он. — А теперь открой глазки.

Когда я это делаю, он улыбается.

— Тебе нужно в туалет?

Наморщив лоб, я отвечаю: — Нет. Странный вопрос, но нет.

— Хорошо.

— Почему это хорошо?

— Потому что ты собираешься остаться здесь надолго.

Он берет меня за руку и защелкивает одно звено наручников на моем правом запястье. Затем тянет меня к краю матраса и защелкивает второй наручник на столбике кровати.

Выпрямившись, Каллум скрещивает руки на груди и улыбается еще шире, глядя на меня с выражением полнейшего удовлетворения.

Я в замешательстве смотрю на свое пристегнутое запястье.

— Что происходит?

— Я пристегнул тебя наручниками к изножью кровати.

— Да. Очевидно. Почему?

— О, ты хочешь знать почему. — Усмехаясь, он потирает челюсть. — Вот что я тебе скажу. Я вернусь утром, и ты расскажешь мне, какие идеи у тебя возникли.

Нагнувшись, он подбирает с пола свои джинсы. Натягивает их на ноги, засовывает внутрь свой твердый член, застегивает молнию и, повернувшись, выходит.

Ошеломленная, я сижу на кровати в темноте, пока мое замешательство не рассеивается. На смену ему приходит накаляющийся гнев.

— Сукин сын!

Откуда-то из коридора доносится слабый, но отчетливый звук смеха Каллума.

Это была самая длинная ночь в моей жизни.

В течение нескольких часов я отрицаю свою вину. Сижу на краю матраса в темноте и говорю себе, что он вернется в любую минуту и что все это просто игра. Небольшая расплата за то, что я не пришла, когда он приказал. Небольшой тайм-аут, чтобы я задумалась о своем поведении, а потом он снова появится, ухмыляясь и чертовски раздражая.

Но где-то около полуночи наступает холодная, жесткая реальность, и я смиряюсь со своей участью.

Переворачиваюсь на спину, раскачиваюсь на матрасе и хватаю ногами подушку с изголовья кровати. Подтянув колени, мне удается обхватить ее рукой и подложить под голову. Натягиваю одеяло снизу кровати, пока не получается пробраться под него одной рукой, затем ложусь на спину в темноте и смотрю в потолок, поклявшись себе, что найду способ заставить Каллума пожалеть об этом.

Наконец, когда небо за окнами переходит от глубокого сапфирового к жемчужно-серому, я проваливаюсь в тяжелый сон.

Не знаю, сколько я была без сознания, но, очнувшись, я вижу Арло в перевёрнутом виде. Он наклоняется надо мной и улыбается.

— Доброе утро. Надеюсь, вы хорошо спали. Кофе?