Книга Жестокие клятвы, страница 94 – Джей Ти Джессинжер

Он сжимает свои большие руки вокруг меня, крепко прижимая к себе. Я плачу у него на груди, пряча лицо и сгорая от стыда, когда беспомощно цепляюсь за него. Я свернулась калачиком у него на коленях, его ноги обвились вокруг меня, так что все его тело обвилось вокруг моего.

— Мне жаль.

Обхватив мою голову рукой, он выдыхает и целует меня в плечо.

— Не будь чертовой идиоткой. Тебе не нужно извиняться.

— Я не знаю, что произошло.

Он хихикает.

— Я расскажу тебе, что произошло. Я ослепил болотную ведьму своим членом, она погрузилась в сон, и впервые за столетия ты проснулась настоящей.

Шмыгая носом, я вытираю нос тыльной стороной ладони и прерывисто вздыхаю.

— Боже, ты самонадеянный осел.

Он утыкается носом в мою шею, шепча: — Но я прав.

По крайней мере, в одном он действительно прав. Я правда чувствую себя в безопасности в его объятиях.

Что за женщина плачет во время секса? Я скажу вам, какая именно: слабая. За все годы, что Энцо издевался надо мной, я никогда не позволяла себе плакать до тех пор, пока он не оставил меня одну истекать кровью.

— Lass. (с гэльского. девочка)

— Да, Куинн?

— Нам нужно будет еще поговорить.

Напрягаясь, я спрашиваю: — Прямо сейчас?

Он делает паузу.

— Нет. После того, как я накормлю тебя и искупаю.

— Мне не нужны ни еда, ни ванна.

Он приподнимает мой подбородок и заставляет посмотреть на него снизу вверх. Мягким, но твердым голосом он говорит: — Нет, тебе нужно гораздо больше, но на данный момент ты позволишь своему мужу позаботиться о твоих основных потребностях, и ты окажешь мне большое, черт возьми, одолжение, если будешь держать свой раздвоенный язык во рту, пока я не закончу. Понятно?

— Почему ты так чертовски хочешь командовать?

Он рычит: — Ты носишь мое кольцо. Я несу ответственность за твое благополучие. Теперь моя работа — заботиться о тебе. Я собираюсь это сделать, нравится тебе это или нет. Поняла?

Моя нижняя губа дрожит, пока я не прикусываю ее. Я не доверяю себе, чтобы заговорить, поэтому просто киваю. Он берет мое лицо в ладони, целует одну за другой обе мои мокрые щеки, затем хрипло говорит: — Хорошо. А теперь засунь свою сладкую попку под одеяло и лежи здесь тихо, как хорошая девочка, пока я не вернусь.

Не дожидаясь моего ответа, он откидывает одеяло, переворачивает нас так, чтобы я лежала, встает, затем натягивает одеяло мне до подбородка. Он взбивает подушку у меня под головой, целует в лоб и уходит, насвистывая.

Я закрываю глаза и молюсь о внезапной эмболии мозга. Смерть предпочтительнее, чем жить с этой новой, плаксивой версией меня.

Куинн снимает трубку и заказывает обслуживание в номер. Я не вслушиваюсь в слова, только в низкие, успокаивающие интонации его голоса. Закончив разговор, он включает музыку с помощью пульта дистанционного управления, который нашел на консоли под телевизором. Это тоже успокаивает. Звучит что-то вроде испанской гитары. Затем он исчезает в ванной. Я слышу, как льется вода. Это также мог быть звук моего рассудка, изливающийся из моих ушей.

Через несколько мгновений он возвращается, обнаженный, склоняется надо мной.

— Еду принесут через тридцать минут, — бормочет он, натягивая одеяло. — А этого времени вполне достаточно для принятия ванны.

Он берет меня на руки и направляется в ванную, неся на руках. Я кладу голову ему на плечо и говорю в подбородок: — Я пытаюсь не поддаваться впечатлению от того, как легко ты можешь нести взрослую женщину, но я должна признать, это что-то удивительное. — Он усмехается.