Книга Дикие сердца, страница 92 – Джей Ти Джессинжер

Он просто отвечает тем же, тыча дулом своего "Глока" мне под челюсть.

Мы стоим вот так, сцепив локти, с заряженным оружием, готовые разнести друг другу головы, пока он не произносит сквозь стиснутые зубы: — Она жива?

— Да. И не благодаря тебе.

— Где ты ее держишь?

— Не трать мое время на глупые вопросы.

— Я должен убить тебя, черт возьми!

— Возможно. Но если ты это сделаешь, она умрет с голоду. Одна. Это действительно то, чего ты хочешь?

Он яростно ругается по-гэльски. Очевидно, ему требуется каждая капля самообладания, чтобы не нажать на курок.

— Ты ей нравишься, ты знаешь.

Застигнутый этим врасплох, Паук моргает. — Что?

—Это единственная причина, по которой ты сейчас не мертв. Она просила меня не убивать тебя. Даже после того, как ты всадил ей пулю в живот, она все еще говорила, что ты ее друг. Если подумать, это действительно что-то другое. Лично я, если бы потерял почку, селезенку и два литра крови, мое настроение было бы немного менее снисходительным.

Он облизывает губы и переступает с ноги на ногу. Грубым голосом он говорит: — Позволь мне отвезти ее домой.

— Она дома. Она моя.

Его глаза вспыхивают от ярости из-за всех тех ужасных вещей, которые, по его воображению, я с ней сделал. — Ты больной ублюдок!

— Давай же. Ты ранишь мои чувства.

— Она этого не заслуживает! Она невиновна!

— Ты думаешь, я этого не знаю?

— Тогда отпусти ее!

Я смотрю ему в глаза, уже зная ответ, прежде чем задать вопрос. — Ты бы отпустил ее, если бы она была у тебя?

Он сжимает челюсти. Его лицо краснеет. Он снова проклинает меня, на этот раз по-английски, используя креативно красочный язык.

— Так я и думал. Скажи мне, тебя послал твой босс, или эта маленькая спасательная операция была твоей идеей? Я не могу представить Деклана, пускающегося в такое отчаянное, обреченное на провал путешествие.

— Где. Черт возьми. Она.

— Это становится утомительным. Ты хочешь, чтобы я что-нибудь передал ей перед уходом?

Он еще глубже упирается дулом пистолета мне в шею и рявкает: — Ты никуда не пойдешь.

Этот ирландец упрям, как кровавое пятно. Несмотря на мою склонность ненавидеть его, я ловлю себя на том, что восхищаюсь его решимостью.

— Последний шанс. Ты не хочешь, чтобы я передал извинения?

— Отдай ее мне. Она для тебя никто!

— Нет искренних слов о том, как тебе жаль, что ты чуть не убил ее?

— Это был несчастный случай! Это должен был быть ты!

— Но это была она. Ты выстрелил ее. Теперь она моя. Я вижу, что тебе нелегко дается и то, и другое, и это хорошо. Ты заслуживаешь страданий. И я аплодирую твоему упорству, но если ты не покинешь Москву в течение двенадцати часов, тебя похоронят здесь.

Я позволяю себе легкую невеселую улыбку. — Мое обещание пощадить тебя не распространяется на остальную Братву.

Он собирается возобладать над здравым смыслом и нажать на курок, чтобы покончить со мной, когда его глаза затуманиваются. Он моргает и качает головой, пытаясь сосредоточиться, но его зрачки не слушаются.

Когда он покачивается на ногах, я выхватываю у него пистолет и засовываю его за пояс.

Он прислоняется к перекладине, хватается за нее для равновесия, моргает, пытаясь прояснить зрение.

— Что ты со мной сделал? Хрипит он.

— Ничего ужасного. У тебя будет ужасно болеть голова, когда ты проснешься. Купи что-нибудь от этого в аэропорту. И тебе действительно не стоит принимать напитки от незнакомцев в чужой стране. Ты никогда не знаешь, что может быть в них. Или кто заплатил им, чтобы они подсыпали это туда.