Книга Дело смерти, страница 114 – Карина Халле

— Тебе нужно успокоиться, — говорит Эверли, поворачиваясь ко мне спиной, пока остальные уходят. Она достает из халата шприц и вонзает его мне в руку. — Вот. Теперь мы можем отвести тебя на прививку от бешенства. Тебе пора сделать последнюю.

Я почти мгновенно чувствую действие укола. Комната начинает плыть, а колени подкашиваются. Только сейчас я замечаю, что темная рубашка Майкла забрызгана кровью.

— С тобой все будет хорошо, — говорит Эверли, в то время как мир начинает расплываться. — У тебя просто приступ. Но не волнуйся, медсестра Эверли все исправит.

ГЛАВА 25

Мое сознание то проваливается в небытие, то возвращается в реальность. То я парю в темноте, в вечной пустоте, то меня тащат вниз по лестнице, Эверли с одной стороны, Майкл — с другой. Я слышу, как студенты спрашивают, все ли со мной будет в порядке. Слышу, как они шепчутся друг с другом, не сошла ли я и правда с ума. Кто-то упоминает, что я пыталась напасть на Эверли, и меня, вероятно, накажут, может, даже отправят домой.

Но меня ведут не в медпункт. Внезапно дверь распахивается, ставни уже убрали, и меня вытаскивают на улицу, в прохладный ночной воздух. Туман влажно оседает на коже, и я пытаюсь дышать, пытаюсь сообразить, что мне нужно делать.

Мне нужно освободиться от них. Да. Мне нужно бежать.

Они начинают тащить меня в сторону лаборатории.

Я упираюсь изо всех сил, но это жалкая попытка.

— Какого черта вы творите? — слышу гневный рев Кинкейда.

Мое сердце пропускает удар.

Он здесь, он здесь.

Я пытаюсь поднять голову, чтобы взглянуть на него, но могу лишь смотреть на грязную землю, где в поле моего зрения появляются его черные армейские ботинки.

Это… что, брызги крови на них?

Страх впивается в меня, словно нож.

Я вспоминаю, что Кинкейд солгал мне о Клэйтоне.

О боже, что он сделал?

— Ты немного опоздал, доктор, — холодно говорит Майкл. — У нее срыв.

— С ней все в порядке, — говорит Кинкейд и делает шаг вперед, чтобы схватить меня, но Майкл преграждает ему путь.

— Назад, Уэс, — предупреждает Майкл.

— Назад? — Кинкейд усмехается. — Ты это серьезно? Она, черт возьми, моя пациентка.

— И пациентка, которую ты трахаешь, — сквозь зубы, с такой горечью, что у меня будто что-то впивается в затылок, бросает Эверли.

Она ревнует.

— Отвали, Эверли, — говорит Кинкейд. — Это тебя не касается.

— У нее срыв, — снова говорит Майкл. — И твои сеансы ни капли не помогли, это я уже понял. «Профилактика», черт побери, ага. Нам нужно действовать. Изучить ее мозг, выяснить, в чем проблема. Посмотреть, сможем ли мы ее исправить.

«Простите, что?» — мысленно восклицаю я. Стону, пытаюсь вырваться, закричать, но не могу.

— Держись, Сид, — говорит мне Кинкейд, пытаясь звучать спокойно. — Вы доверили ее моей заботе. Оба, — обращается он к ним, и в его голосе сквозит ярость. — Так что вы не посмеете тронуть ее даже пальцем, или, клянусь богом, я спалю это проклятое место вместе с вами. Особенно с вами.

— Пустые угрозы, — говорит Майкл. — Ты уже говорил это раньше, и все еще здесь.

— Я не бросаю слов на ветер, — рычит Кинкейд. — Она моя.

Эверли вздыхает.

— Ты как пещерный человек. Ладно, блядь, какая мне разница, что ты делаешь. Мне все равно.

Майкл презрительно фыркает.

— Что? — огрызается Эверли. — Мне плевать.

— Конечно, дорогая, — саркастически говорит Майкл. — Порой я не могу понять, кто станет твоей погибелью здесь, Сидни или Уэс? Возможно, они оба, хм?