Книга Дитя минувшего, страница 58 – Кристина Веда

– Сосредоточься. Представь перед собой поле с высокой травой. Ветер гуляет среди неё, превращая траву в волны, также раскачивая и подталкивая. Этот ветер – это время. Постарайся ощутить его поток. Вот так, молодец. А теперь постарайся потянуть его на себя, заставь его дуть в другую сторону.

Я напряглась. Сначала ничего, кроме шипения в голове не было, затем кровь во мне забурлила, тело наполнилось светящейся силой. Я вдруг ощутила свободу и силу, ветер стал осязаем, и я схватила его в своем сознании за хвост. Потянула.

В реальности же я накрыла рану Марка рукой и пальцами потянула на себя воздух, словно снимая пенку с варившегося молока. Раз за разом я тянула, и сила моя бурлила все сильнее, ударяя в голову. Дыхание перехватило от мощи, что струилась во мне, комната вдруг озарилась бледным сиянием, исходящим от плеча Марка. Я ощутила себя бабочкой, на которую резко обрушился шквалистый ветер. Но сила, впервые возникшая во мне, не подводила.

Касим каркнул, подбадривая:

– Еще чуть-чуть, не отпускай нить!

А я и не могла её выпустить, тянула на себя, словно пряха, пока плечо Марка не исцелилось. Варево Касима придавало мне сил, а эта сила давала власть над временем и опьяняла.

– Останавливайся, Миша, – каркнул где-то вдалеке Касим. – Иначе заберешь его время.

Но я не могла остановиться. Сила лилась точно из опрокинутой чаши. Мне было мало и я тянула её, уже поглощая время Марка и насыщаясь.

– Останавливайся!

Нить времени сама тянула меня, командуя рукой.

Раздалось болезненное мычание Марка. Он накрыл здоровой рукой моё колено и силу вышибло из моей груди. Вниманием завладели его руки, а не сладостная власть над временем.

Я остановилась, отпустив такую осязаемую нить. А она потянула за собой, точно прицепленный к ногам трос. Наводнение спало. Сила уронила меня, залегла на дно сознания, возвращая в реальность резким толчком. Кончики пальцев покалывало от напряжения, и я встряхнулась.

Марк выпрямился. Испарина на лбу прошла, а цвет кожи больше не смахивал на недозревший кабачок. Я мягко провела по его плечу.

– Ты как? – спросила и осмотрела полностью затянувшуюся кожу. Даже кровь исчезла, словно впитавшись обратно.

– Лучше. Намного.

И повисла тишина. Моя рука так и осталась на плече Марка, а его на моем колене. Мышцы его напряглись, а взгляды наши встретились. Я вдруг осознала, как близко мы сидели друг к другу. И больше я не смотрела на него как на пациента, вернулся вредный и малознакомый мне парень. Наши лица были в нескольких сантиметрах, теплое дыхание Марка касалось моей щеки.

Он был выше, смотрел на меня изучающе, с какой-то надеждой. А глаза его стали прорубью, глубокой и темной.

Что же в ней таилось?

Неожиданно перед глазами выплыл черный клюв. Словно корабль, оборвав тросы. Бусинки глаз подозрительно уставились сначала на меня, затем на Марка, заставив тут же отпрянуть и отсесть на другую сторону дивана.

– Что это вы уставились друг на друга, полубоги?

Я прокашлялась, сначала для виду, а затем и вправду подавившись. Марк тут же потянулся ко мне, но я выставила ладонь.

– Все хорошо, – прохрипела, сама постучав себя по спине, – я в порядке.

– Я тоже, благодаря тебе, – сказал он с необычной мягкостью в голосе, так, что даже Касим удивился. А я покраснела, отмахнувшись: