Книга Последнее слово единорогов, страница 88 – Виолетта Орлова

Когда друзья уставшие, но обрадованные тем, что все необходимые дела перед путешествием, наконец, свершились, вернулись в шикарные апартаменты, то обнаружили Оделян одну в комнате. Она со странным выражением лица покачивалась на гамаке, – единственном предмете мебели, за который не надо было платить.

– Завтра выходим. У нас получилось добыть все необходимое, – радостным голосом известил ее Джехар.

– Отлично! – отстраненно ответила она. Когда ее красивые темные глаза прямо вперились в Даниела, тот зарделся, словно девчонка. С другой стороны, а что он такого сделал? Разок потанцевал с другой? Так уж ли это плохо? Даниел пока еще не разрешил для себя этот непростой вопрос, поэтому и исцеляющее «прости» так и не сорвалось с его губ. А Джехар продолжал беспечно болтать, чувствуя необычный душевный подъем.

– Конечно, торгаш запросил немыслимую сумму за ту мелочь, что мы приобрели. Однако, если пробудем в этом городе хоть еще сколько-то, боюсь, наши запасы совсем оскудеют. Из двух зол надо выбирать наименьшее. Так что завтра в путь, чего бы он нам не сулил!

Оделян резко поднялась со своего места и каким-то странным виноватым взглядом осмотрела остальных.

– Артур, я могу с тобой переговорить?

Клипсянин пожал плечами, немного удивленный, что капризная царица топей выбрала именно его для доверительного разговора. Они вышли на улицу – у них имелась собственная беседка, украшенная необычной скамейкой из игральных кубиков. Небо таинственно освещалось луной; Артур вспомнил слова Ранди о том, что гадание в полнолуние – самое точное. Удивительно, зачем люди занимаются этой бессмыслицей? Впрочем, каждый сам выбирает, на что он использует отведенное ему время.

Артур и не думал, что разговор с Оделян окажется столь неприятным. Он выслушал ее спокойно, с совершенно неподвижным лицом: ни единый мускул не дрогнул. А в сердце при этом взвилась туча волнений.

– Только ты никому не говори, пожалуйста. Мне ужасно стыдно перед ребятами… В Доргейме подобное не прощают, ибо это предательство. Ты… смог бы вернуть наши явары так, чтобы об этом никто не узнал? – хмуро поинтересовалась царица топей.

– Не знаю… Я, конечно, схожу к ней, однако, Одди, сомневаюсь, что она все мне вернет. Обращаться к властям тоже бессмысленно – формально на их стороне закон, ты сама пришла к гадалке за услугой.

– Давай ты пойдешь первым, мы выждем некоторое время и отправимся за тобой. Вдруг у тебя все получится и… не придется никому рассказывать о моем постыдном поступке… – здесь Одди сбилась, а на глаза ее навернулись крупные слезы. Артуру стало ее искренне жаль.

– Почему ты рассказала именно мне?

– Джех не поймет и станет презирать меня. Питбуль, Четверка… Я привыкла их воспринимать своими подчиненными. Не с братцем же мне любезным об этом говорить. А ты… Пожалуй, ты мне ближе всех стал, клипсянин. И еще я знаю, что ты обязательно придумаешь что-нибудь. Твоя находчивость уже не раз нас спасала.

Артур с грустью хмыкнул. Что-нибудь придумать… Казалось, из этого состоит вся его жизнь.

Ночью Таровилль обладал особым шармом: магическим, иллюзорным. В местных кабаках можно было сыграть в кости, либо же подышать ядовитыми парами белладонны, в тесных полубумажных кибитках гадалки решали за людей, как тем поступить и кого выбрать в качестве своей второй половины, за темными ширмами готовились приворотные зелья и раскладывались метафорические карты, которые, как утверждали сведущие, с гаданиями никак не связаны. Наставники помогали встать на верный путь (разумеется, лишь в том случае, если они сами на нем находились), дарители душевного равновесия предлагали разбираться с душой, в которую не верили, и все, решительно все в этом городе неплохо зарабатывали. Не везло исключительно черным котам, да и то, лишь в тех случаях, когда их использовали для магических ритуалов.