Книга Последнее слово единорогов, страница 67 – Виолетта Орлова

– Но кто же это?

Клипсянин с сомнением покачал головой.

– Не так уж это и важно, тем более что я обещал держать его имя в тайне.

Впрочем, имелась и еще одна причина. Правда заключалась в том, что Артур не доверял лжеЧетверке. Он просто не имел права своими неосторожными словами подставлять Доланда.

Оделян недовольно поджала губы. Конечно, своевольная царица топей хотела бы рассчитывать на большую искренность со стороны тех, с кем она планировала отправляться в дальнюю и опасную дорогу, но пока можно было ненадолго отложить этот вопрос в сторону, ибо имелись дела поважнее.

– Давайте устроим голосование. Каждый решает, что будет делать далее. Помимо этого, надо утвердить кого-то на роль главного. В каждом отряде должен быть такой человек, чтобы в критической ситуации мы не действовали, как бестолковые короеды.

– У нас один руководитель, это Артур, – пробормотал преданный Даниел, но Оделян с сомнением покачала головой.

– Он бросил нас в лесу. И ему еще предстоит заслужить мое доверие. Я предлагаю, чтобы мы все проголосовали за подходящую кандидатуру. Тот, кто наберет наибольшее число голосов, и станет нашим главным

– Одди права, – согласился с ней Артур. – Не знаю, ребята, что на меня нашло тогда, но мне ужасно стыдно за то, что я потерял контроль над ситуацией. Если проголосуете за меня – хорошо, если нет – значит, так тоже будет правильно.

– Еще мы устно высказываемся по поводу общей цели путешествия. Моя, полагаю, та же, что и у Даниела – идти за Артуром до конца. Если кто из доргеймцев захочет вернуться – никто вас не будет останавливать. Короче говоря, я считаю, нам нужно собрать мнения всех, чтобы понять, как действовать дальше.

– Как мы будем голосовать? – сухо поинтересовался Тин, которому, откровенно говоря, эта идея пришлась не по душе. – Это будет анонимное голосование?

– Боишься, что мы узнаем о твоей трусости? – непримиримо воскликнул Дан, который так и не отошел от недавней ссоры с приятелем. Незлобивый сын академиков не смог простить Тину странный поступок, когда он выложил хатугу Кэнту, что они ходили пешком в Троссард-Холл. Благородный Даниел сперва отказывался верить в предательство Тина, однако теперь он все более утверждался в своих сомнениях.

– Анонимное, – с этими словами Оделян проворно достала из походной сумы длинное гусиное перо, клочки пергамента и мертвую заячью тушку.

– Будем писать, используя кровь вместо чернил, – зловеще пояснила она, и сама быстрым росчерком изобразила что-то на сухом листе. Такую сомнительную процедуру пришлось проделать всем без исключения.

Ребята были излишне серьезны и насуплены; перед ними горел костер, торопливо пожирая хворост, а за их спинами нависла непроглядная тьма, которая, впрочем, должна была уже вскоре рассеяться, уступив место утреннему солнцу. Сейчас они пока только выбирали руководителя, однако в мыслях уже рассуждали о ближайших планах и целях. Каждый понимал, что делает выбор, за который ему потом придется отвечать, возможно даже жизнью и будущим благополучием.

Вернуться к доргеймцам в Ту-что-примыкает-к-лесу, не бросить товарищей, но вновь попасть под странное, не поддающееся человеческому объяснению влияние некоего жуткого существа, Тени? Пойти за любимым человеком без цели, просто потому, что нужно находиться рядом с ним? Помочь другу в поисках отца, но при этом каждую секунду переживать, что их могут поймать, осудить, запрятать в темницу? Когда Тин бросил школу, последовав за Артуром, он не думал, что ставит благополучное проживание на дереве под угрозу. Беспечный юноша надеялся, что влиятельный отец придумает что-нибудь, как он делал за него не раз. Однако пойти теперь за человеком осужденным, становиться в некотором роде его сообщником – не перечеркнет ли это навсегда возможность Тина жить в столице? Думал ли он об этом? Все ребята сейчас о чем-то размышляли. Это читалось в их напряженных, насупившихся лицах, сведенных бровях, дрожащих руках, когда они делали неуверенный росчерк на бумаге. Темные мысли клокотали в их сердцах, беспокойство овладевало их душами, как всегда бывает, когда впереди маячит трудный выбор. Между тем чернота позади рассеивалась: забрезжил долгожданный рассвет, неся в себе надежду.