Книга Последнее слово единорогов, страница 29 – Виолетта Орлова

– Тебе чего? – хриплым голосом произнес Нороган, ловя себя на мысли о том, что не в силах оторваться от этого бледного, словно вырезанного из воска лица.

– Извините, господин, – прошептал мальчик и вдруг горестно разрыдался, впрочем, стараясь делать это как можно тише.

– Ну, будет тебе, – неловко ответил Нороган. Он никогда особенно не умел разговаривать с детьми, а тем паче их утешать. – Леденцов больше нет, даже не проси.

– Вы добрый господин, поэтому я счел своим долгом предупредить вас, – быстро затараторил мальчик, затравленно озираясь по сторонам. – Вам угрожает смертельная опасность. Мой опекун вовсе не тот, за кого себя выдает. Хозяин рассказывал о том, что друзья его погибли – так вот именно он и явился тому причиной. Господин безжалостно убивает естествознателей, ибо сам является Тенью. Я знаю это, так как одна из его последних жертв была моей матерью. Он держит меня у себя, вроде как на правах раба. Я готовлю, убираюсь, выполняю мелкие работы, а также заманиваю к нему в логово оставшихся естествознателей, если они по какой-то причине приходят в Рабилон.

Нороган резко поднялся на соломе, сон как с ветки сдуло. Неужели слова несчастного мальчишки – правда? Недаром ему не понравились птичьи глаза хозяина – холодные, неприятные, бесцветные.

– Утром за завтраком хозяин угостит вас чаем собственного сбора. Туда он по обыкновению добавляет коршняка ползучего – знатная отрава, которая убивает в два счета. Потом невозможно определить, из-за чего умер человек. Я все это очень хорошо знаю, ибо видел своими глазами. Поэтому вы, добрый господин, воздержитесь от напитка, и друзей предупредите, чтобы не принимали его. После завтрака скажите ему, что хотите прогуляться по городу, и убирайтесь, убирайтесь отсюда как можно скорее!

– Но как же ты? – воскликнул Нороган, с жалостью глядя на забитое испуганное существо перед ним, которое, тем не менее, проявляло теперь настоящее благородство и храбрость. Мальчик снова заплакал, но беззвучно. Ресницы его слипались от слез.

– Если сможете забрать меня, я был бы счастлив, – наконец, тихонько вымолвил бедняга.

– Разумеется, да, только нам следует решить, что делать, – смущенно пробормотал Нороган.

– Уничтожить его! – мстительно воскликнул Нольс и тут же сжался, испугавшись собственной смелости. – Хотя… Боюсь, сделать это невозможно. Раз он не человек. Но если обычным людям не под силу его убить, так может вам, как естествознателю…

Покуда Нольс говорил, его глаза загадочно поблескивали в темноте, и опять мимолетно промелькнуло в его чертах сходство с диким зверенышем.

Что ж, мальчишка был, разумеется, прав. Если хозяин является Тенью, то, стало быть, нужно его убить. С другой стороны разве правомочны они совершать подобное деяние, без суда и следствия? Вину нужно доказать, прежде чем марать руки кровью. Они могли переместиться прямо сейчас куда-нибудь в убежище, но тогда грош им цена – бравым воителям света, раз их столь пугает опасность, исходившая от всего-навсего одного человека. Тогда что делать? Вывести мерзавца на чистую воду, найти доказательства его вины и насильно забрать с собой в Шуханер? Все эти вопросы были сложны, как по отдельности, так и в совокупности. Поэтому немудрено что Нороган, отправив испуганного мальчишку восвояси, решил посоветоваться с товарищами. Он уже сделал шаг, чтобы встать с постели и пройти в комнату к Доланду, однако какое-то мимолетное соображение вдруг остановило его. Не просто остановило, а так потрясло его разум, что он почувствовал, как лоб покрывается испариной, словно в избушке сделалось нетерпимо жарко.