Книга Хорошая примета, страница 98 – Катя Матуш

Я набрала номер по памяти и нахмурилась. Тихомир как знал, что телефоны – зло! В гробу я видела, как Олег ему трезвонит каждое наше свидание по десять раз.

– Алло. Олег Васильевич, это Илья. Да, из «Валька». Милослава Васильевна изъявила желание остаться и немного помочь нам на складе, и если вы не возражаете, мы бы с удовольствием приняли ее помощь. Да. Ну что вы, – усмехнулся он и смерил меня взглядом. – Потом доставим до самых дверей. Мне жаль, что мы воруем ее у вас в такое время. Да. Понял. С нас не убудет. Да. Трубку передать? Так… Понял, хорошо. С наступающим!

Илья положил телефон и вновь согнулся над книгой:

– По-моему, сейчас меня проклянут.

– Ничего, на рассвете все смоет.

– Тоже верно. Я тебе доплачу. Давай, мне минут десять, и присоединяюсь.

Я повернулась к выходу.

– «Дело не в деньгах. Ты же знаешь», – постаралась я сказать по-своему, но все равно будто передразнила.

Хоть бы не расслышал!

Экономика головного мозга налицо. У таких вечно все покупается и продается, а ведь он должен лучше других знать, что самые дорогие вещи в его работе на самом деле бесценны. Это заговоры на лентах, отвары и чистейшие благословенные ткани. Ведь ни у одного жреца не получится повторить любовь матерей, в каком бы сане он ни был.

Я принялась развешивать пиджаки, шерсть к шерсти, и старалась не обращать внимание на мерещившиеся повсюду тени. Чур меня… Ночь Чернобога – самое время для самоотверженных добрых дел, ничего не скажешь.

Хорошо хоть не в сарафане явилась, а то его бы тоже пришлось сразу здесь оставить. Я стянула платок и повязала его бантом на хвост. Лоб взмок, но кучу обережного серебра я снять так и не решилась. Вроде бы как первый луч все исцеляет, однако лишний раз навью в дом тащить не хотелось.

Температура на складе уверенно держалась на восемнадцати градусах, но пот уже струился ручьями. Градусники были развешаны здесь на каждой стене, с решетчатого потолка шумела вентиляция, один раз даже удалось заметить под ним облако пара. Увлажнителей еще понатыкали… Подход, конечно, капитальный. И ведь зачем-то постарались. Вещи у них тут не залеживаются, а условия все равно для длительного хранения. Даже холодильник для шуб нашелся, да такой огромный, что у нас с мамой туда весь гардероб бы влез.

Дверь на склад со скрипом приоткрылась спустя «десять минут», которые растянулись на час. Даже неудивительно: когда своим делом занят, времени не замечаешь.

– Матрешка?

Я отвлеклась от перестегивания камзола, на котором кто-то ошибся пуговицами, и вышла в проход.

– Милослава, – сказала я, потирая лоб.

Илья натянул улыбку и кивнул. Ну да, теперь я больше на убитую трудом прачку похожа, чем на матрешку. В измятой шитой тунике, с обережными обвесами и с бантом на голове…

– Васильевна, я помню, – сказал он и принялся расстегивать рубашку. – Как у нас успехи?

– Нормально. С костюмами почти закончила. Блузы шелк готовы, сейчас пойду к «ювелирке» – там черт ногу сломит, можете браться за домашний текстиль.

– Отлично, это я люблю, – произнес он, закидывая свою измятую рубашку на вешалку.

Со стороны мы наверняка похожи на парочку осовремененных убитых трудом пахарей. Картина маслом: «Жатва двадцать первого века»!

Я вернулась к костюмной вешалке, закончила с камзолом и занялась сортировкой кокошников. Сегодня на приемке удалось оценить только штук десять, и все они были друг друга краше, но сейчас в руки попадались действительно выдающиеся вещи. Один из гребней даже напомнил мне Есин сарафан, и сердце подсказывало, что это одних рук дело. Снова ручки гребни, «тамбовские» кресты и хрусталики на серебряной нитке. Потрясающая работа. Жаль, мама не такой выдающийся рукодельник, и мои таланты скорее от отца, ведь тогда не лепили бы на меня обереги размером с голову.