Книга Сиа, страница 8 – Анюта Соколова

— Служители божьи возразили бы вам, что, отказавшись от благ мирских, я сберегла свою бессмертную душу. Ах, простите, у нас же теперь не принято верить в бога! — фальшиво повинилась я. — Торжество науки, прогресс и всё такое. Даже целительство нынче называют не даром творца, а удачной мутацией.

Капитан нахмурился:

— А вы с этим не согласны?

— Да мне, собственно, безразлично, за счёт чего я спасаю жизни. Моим пациентам, не сомневаюсь, тоже. Они с равным усердием поставят свечку богу и вознесут хвалу учёным. Мутация, благословение — главное, что прикосновения моих рук исцеляют.

Он прошёлся по кабинету, вернулся к окну и пошире приоткрыл раму. Свежий вечерний воздух остудил мои горящие щёки.

— Мьесса, ваше сострадание к сиа делает вам честь. Но вы образованный человек и должны понимать, что удержать агрессивных животных в повиновении можно только силой. Да, на первых порах будут перегибы, однако вскоре всё нормализу…

Мой неестественный смех оборвал его на полуслове. Капитан сердито смотрел на меня, а я не могла остановиться — заходилась в истерическом хохоте. Как целитель я диагностировала бы у себя нервный срыв.

— Выпейте воды, — под нос мне сунули стакан.

Зубы клацали о край, я облилась и утёрлась ладонью. Несколько раз глубоко вздохнула и огромным усилием воли подавила истерику.

— Меня приговорят к штрафу или общественным работам?

— Неужели вы не видите опасности? — неожиданно горячо заговорил капитан. — После ваших слов я затребовал информацию. И, кроме подтвердившихся изнасилований самок сиа, прочёл много интересного. Прошло тридцать два года с момента контакта, но сиа до сих пор ведут полузвериное существование. Они не приобщаются к цивилизации, не осваивают механизмов, не занимаются ничем, кроме примитивного земледелия. Научные исследования пришлось прекратить, поскольку сиа не понравилось, что их изучают! Это дикое, неуправляемое стадо, у которого даже вожака нет! При этом они размножаются — и как! Их численность выросла на треть!

Я не сводила взгляда с изящно очерченных губ. Обидно, что такой красивый рот мог повторять столь явный бред. Устало прикрыла глаза. Штраф в пять тысяч гильенов мне платить нечем, значит, сейчас капитан выпустит пар, вызовет надзирателя и вместо изолятора отправит меня в тюрьму, где будут нормальные камеры, койки с матрасами и даже ужин.

— Вы меня слушаете, мьесса?! — возвысил голос капитан.

— Нет, — ответила я, не поднимая век.

Наступила блаженная тишина. Через пару минут её нарушило звяканье пуговиц: капитан застёгивал форменный китель.

— Идёмте.

Поднимаясь, я пыталась подсчитать в уме, сколько раз за день мне велели, просили, предлагали куда-то идти, но всё время сбивалась со счёта.

— Вытяните руки вперёд.

Холодные браслеты наручников на моих запястьях болтались. Казалось, сожми пальцы покрепче — и они соскользнут. Обманчивое впечатление. Капитан взял меня за локоть и повёл: направо, вниз по лестнице, направо, прямо по коридору, затем снова ступеньки лестницы… Опомнилась я во дворе.

— Садитесь, — капитан распахнул заднюю дверцу новенького спортивного автомобиля.

В чёрных лакированных боках машины отражались освещённые окна жандармерии. Отлично, успею подремать в тепле. Тюрьма в Амьере находилась далеко за пределами города, ехать полчаса, не меньше. Я откинулась на мягкую спинку и удовлетворённо вздохнула. Часы на приборной панели показывали… Ого! Половину десятого. На ужин нечего и рассчитывать. Ладно, по крайней мере горячий завтрак мне обеспечен.