Книга Солнцестояние, страница 19 – Кэтрин Болфинч, Александра Нокс, Юлия Мухина, и др.

Углешка спрыгнула в яму, когда Ведана наконец пришла в себя и подала жрице деревянную шкатулку с выжженным на ней незнакомым знаком. Спроси девушка, и Углешка не ответит, лишь хитро улыбнется да подмигнет голубым, почти прозрачным глазом, мол, мне твои дела неведомы, и ты в мои не лезь. Мимо проходящие жители деревни перед возвращением подходили к яме, благодарили жрицу, низко кланяясь, а после понуро брели по знакомой тропинке. Сколько бы раз на пути ни стояла смерть, а каждый ее приход первым ощущается, оставляя шрамы и рубцы на костях. Несколько парней и девиц остановились подле Веданы, нервно заламывая пальцы и топчась на месте в ожидании, когда ведунья обратит на них внимание. Стоило ее взгляду украдкой коснуться локонов стоящей ближе всех девушки, как местные наперебой принялись рассказывать о постигших их бедах.

– Что вы клохчете, аки глупые куры! Говорите по очереди, а ты, Ведана, не давай им на себе ездить, загонят же! – гаркнула из ямы Углешка, подняв голову от пепла, который сгребала руками в шкатулку. Откашлявшись, парнишка постарше сделал шаг вперед, снимая поярковую ^[6]шляпу.

– Прости, ведунья, очень уж помощь твоя нужна. Завелся в полях черт какой, работать не дает, а без запасов мы все по миру пойдем раньше срока. Успеть бы рожь посадить, а он нещадно досуха выпивает задержавшихся допоздна мужиков.

– Как черт-то твой выглядит, знаешь? – скрестила руки на груди Ведана, с прищуром поглядывая на паренька.

– Я-то сам не видал, но люди говорят, высокий, шустрый, на теле ни единого волоска, глаза горят, а зубы как есть острые колья. На четвереньках, словно дикий зверь, на мужиков прыгает.

– Чем отплатишь, молодец?

– Бери что хочешь, ничего не жалко, лишь бы от черта избавиться, – развел руками парень, а в глазах страх плещется.

– Что ж, будь по-твоему. Избавлю от нечисти и плату возьму, в долгу не останешься.

Не сдержавшись, парень выдохнул от облегчения, что ведьме служить не придется, и, водрузив шляпу на голову, кивнул, скрепляя договор.

– Сестер моих не видывали, случаем? – спросила Ведана, помогая Углешке выбраться из ямы со шкатулкой, полной священного пепла.

– Нет, ведунья, не встречались.

В этот миг, не успели они и шагу ступить, раздался звон колоколов прямиком из деревни. До поля он доходил пронзительными отголосками, словно бьющиеся о края утеса волны, оповещая всех в округе о случившейся напасти. Мужики и бабы поспешили к деревне, оставив одних замерших на месте жрицу и ворожею. Переглянулись девушки и, не сговариваясь, одновременно направились на звук, не предвещающий ничего доброго.

Локтями растолкав столпившихся у домика на окраине зевак, Ведана и Углешка подошли ближе. Парни и девушки, потворствуя праздному любопытству, охали и вздыхали то ли от страха, то ли от облегчения. Завидев их, молодая хозяйка, сама еще дитя, за юбку которой прятался старший сын лет пяти, запричитала, бессвязно что-то бормоча, прижимая как можно сильнее к груди новорожденную малышку. Так ничего и не добившись от девицы, Ведана нырнула в проем открытой настежь двери и шумно втянула вставший поперек горла воздух. На полу посреди крохотной комнатушки лежала ее старшая сестра, бледная, словно кто мукой присыпал, со сложенными на груди руками, точно спящая. Подле Казимиры, уронив голову в ладони, горько рыдала Греза, ее тонкий стан подрагивал при каждом всхлипе, а темные волосы, будто полевые ужи, подпрыгивали, вторя скорби.