Книга Лисы и Волки, страница 133 – Лиза Белоусова

Стиль Хель заключался в быстрых перехватах подач – нечто среднее между волками и лисами. Исходя из того, что ей удавалось удерживать мячи, брошенные мощными парнями в порыве ярости, которые и стену до трещин пробить могут, силой она обладала недюжинной. Но сама кидать не осмеливалась – передавала пас кому-нибудь, в ком была уверена. Двигалась быстро, почти молниеносно, перескакивая из одного конца зала в другой, и не боялась боли – и рыбкой прыгала, прикладываясь о пол, и в металлические решетки на окнах спиной врезалась, и мячом-то ее обо что-нибудь припечатывало… порой создавалось впечатление, будто она не имеет инстинкта самосохранения. И как не переломала кости?

Наверное, из-за того, что с мячом на «ты». Впивается ногтями, чувствует баланс, наклоняется, когда нужно, не стоит, а двигается, но при этом не он ею руководит, а она – им. Хотя, тренируйся она целенаправленно, это было бы более впечатляюще. А так неуклюжесть все равно наблюдается, пусть она и твердо стоит на ногах.

– Я хотела кое-что спросить, – нарушила тишину Хель. Я едва не бросил в нее телефон: опять вырывает из раздумий! – Изенгрин, ты ведь староста волков?

– Тебе тысячу раз уже говорили, да, – фыркнул я. – Или у тебя память – решето?

– Захлопнись, – огрызнулась она.

– Вообще рот не открывай, – приказал Изенгрин. – Да, я их староста.

– А тебя порой называют… эм… Волком? Как бы такой один самый главный, большой Волк. С заглавной буквы. Такое весомое прозвище, отражающее твою роль.

Изенгрин напрягся. Я невольно повернул голову обратно, смерив девушку удивленным взглядом. Неужели узнала, кто он? Откуда? Варвара порцию видений подкинула?

– Иногда называют, – осторожно ответил он. – Некоторые.

Только те, кто в курсе его реальной сущности. Только я, Гери, Арлекин и ему подобные.

– А у вас есть… Лис?

С меня словно тысячу шкур разом спустили.

Допустимо, что она каким-то чудом смогла добраться до правды в отношении Волка – и то не до конца, потому что не подозревает о его божественном начале. Но за столь короткое время – и до Лиса?

В каком ключе она мыслит? Не разгадать – глаза у нее ничего не выражают. Пустота. Будто смотришь не на человека, а в болотную водную гладь.

Изенгрин засунул руки в карманы. Плохой знак…

– Нет. У рыжих другие порядки.

– Понятно… спасибо, – уголком губ улыбнулась Хель и, словно чувствуя напряжение, в последний раз перебросила мяч и спросила: – Что дальше?

А я готов был перерезать себе горло здесь и сейчас, лишь бы не ощущать на себе подозрительный взгляд Волка. Я обязан за ней наблюдать, сообщать о каждом изменении в ее поведении… в последнее время для него это особенно важно, ведь в тот момент, когда она выцарапала на своей руке злополучную букву, он приготовился к развитию партии. Фигуры зашевелились, и теперь каждый участник должен был оставаться начеку. А Хель – одна из основных фигур, доступная для обеих сторон, но действующая по собственной воле и руководствующаяся собственными соображениями; а еще в ней заключена еще одна, более ценная лично для Волка – его любимая Варвара.

Ее нельзя выпускать из поля зрения ни на секунду. А теперь Хель задает вопросы, которые не должна задавать. Никто не хотел, чтобы она окунулась в реальность, узнала, что на самом деле ее окружает. Но каким-то мистическим образом она пошла по запретной тропе и теперь находится в нескольких шагах от истины.