Книга Доктор для следователя, страница 65 – Алиса Север

Когда мне принесли мой старый, верный ящик с инструментами Фрола, я на мгновение задержала на нем взгляд. Скальпели, зажимы, иглы… Они прошли со мной через всё. От трактира до особняка. И теперь снова служили жизни.

Я работала быстро и точно, не обращая внимания на перешептывания слуг, столпившихся вокруг. Я вправила кость, зафиксировала ногу шиной и аккуратно забинтовала. Элис, попив успокоительного отвара, уже не плакала, а смотрела на меня с благоговейным страхом.

— Кости срастутся, — сказала я ей, умывая руки в принесенном тазу. — Но тебе нужен покой. Отнесите ее в комнату, — приказала я двум крепким конюхам. — И чтобы никто не тревожил без нужды.

Когда суета улеглась, я поднялась на ноги, вытирая руки о подол платья. Я встретилась с взглядом Добсона. В его глазах не было ни осуждения, ни недоумения. Было глубокое, безмолвное уважение.

— Леди Мариэлла, — произнес он. — Вы… вы настоящая леди. В самом лучшем смысле этого слова.

Я кивнула, чувствуя странное спокойствие. Я не была той беспечной девушкой, что сбежала из этого дома. Я не была и той отчаявшейся женщиной, что боролась за выживание. Я нашла баланс. Силу — чтобы управлять состоянием. И умение — чтобы спасать жизни. И сердце… чтобы любить.

Вечером, сидя в кабинете отца и просматривая бумаги, я думала о Калене. Он обещал вернуться. И я верила ему. Потому что здесь, в «Серебряных Ключах», я нашла не только наследство. Я нашла себя. И была готова разделить это обретение с тем, кто прошел весь этот трудный путь рядом со мной.

тем, как они смотрят? Как эти ничтожные аристократишки готовы лизать твои туфельки за твои деньги и твой титул?

— А ты? — бросила я ему в ответ, не отводя взгляда. — Доволен тем, что наблюдал со стороны? Как верный пес?

Это было жестоко. Но именно это и сорвало последние оковы.

Он пересек комнату в два шага. Его руки впились в мои плечи, прижимая к себе с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

— Ты свела меня с ума, — прошипел он, и его губы грубо прижались к моим.

Это не был поцелуй. Это было нападение. Излияние всей накопленной ярости, ревности, страха и того дикого, неконтролируемого влечения, что так долго тлело между нами. Я ответила ему с той же яростью, впиваясь пальцами в его волосы, кусая его губы, позволяя ему чувствовать всю свою ответную боль и страсть.

Мы падали, спотыкаясь о разбросанную одежду, не в силах разорвать этот поцелуй. Он срывал с меня остатки тонкой ночной сорочки, его руки, горячие и требовательные, скользили по моей коже, заставляя ее гореть. Я рвала застежки его мундира, жаждала ощутить жар его тела без преград.

Когда мы оказались на кровати, уже не было ни леди аль Морс, ни следователя ван Моррета. Были только он и я — два одиноких, израненных существа, нашедших, наконец, пристанище в объятиях друг друга. Его прикосновения были то грубыми, то до смешного нежными, словно он боялся, что я рассыплюсь у него в руках. А я, в свою очередь, открывала ему все потаенные уголки своей души, все шрамы и все надежды, что копились все эти долгие месяцы.

Мы не говорили о любви. Эти слова были бы слишком хрупки для той бури, что бушевала между нами. Это было нечто большее. Первобытное. Неотвратимое. Слияние двух стихий, которые слишком долго сопротивлялись друг другу.