Книга Ведьма ищет фамильяра (Срочно!), страница 27 – Елена Ловина

— А ты меня приглашаешь?

Я бы и рада ответить смело или не очень, но голос просто пропал в этот момент, а губы так пересохли, что я невольно их облизала, хотя это и не прилично — не «культурно», в общем.

Кажется, мое «некультурное» поведение что-то сделало с мужчиной, потому что он дернулся и стал приближать лицо быстрее.

Эй-ей-ей, что делать? Панические мысли завертелись в голове, убегая куда-то, словно тараканы; благоразумие почему-то вякнуло, что ситуация не очень приличная, и скрылось из поля зрения. И только любопытство внутри подбадривало: «Ну же, ну, он сейчас тебя поцелует!» И благоразумие поддакивало: «Да-да, пусть начинает уже, а пощечину, так уж и быть, ты ему после дашь».

И было до безумия интересно, как это — целоваться с таким мужчиной.

— А ну руки прочь, двуногий! — проорало нечто меховое и серое из котомки, что висела на груди корда Саже.

Мы с кордом вздрогнули одновременно, мужчина отошел на шаг, а я стремительно влетела в дом и привалилась к двери с внутренней стороны. И дышала я еще тяжелее и громче, чем после побега с поляны. А еще саднило ухо, которое неизвестный меховой мерзавец мне сегодня прокусил.

— А ну пошел отсюда, самец двуногий! — раздалось за дверью, а на эту фразу дом замер в возмущении. А я замерла, стараясь унять сердце и еще услышать что-нибудь полезное. — Нечего мою хозяйку сманивать в лес — рано ей еще детенышей иметь. А у вас у двуногих еще и ритуал пройти надо. Сначала на ритуал зови, а потом в лес завлекай!

Я стояла, задыхаясь от возмущения, с такими круглыми от негодования глазами, что полная луна бы позавидовала. Это что еще за рукавица плешивая там распоряжается моей жизнью? Кто ему сказал, что я в лес пойду, да еще за детенышами чьими-то?

А потом как поняла, что этот кусок меха имел ввиду, так и вовсе стыдно стало. Как же так, неужели я такая неустойчивая и забывчивая? Неужели, помани меня пальцем корд, я забуду враз все обиды и его невнимательность?

— Вам лучше уйти корд-командир, — прокричала так, чтобы было слышно за дверью, а дом задохнулся от возмущения — резко закрыл все ставни, заслонку в трубе и со всего размаху шибанул дверцей в подпол, который я с утра открыла для проветривания. Чувствую, следом мне пинка дадут и больше дверь не откроют.

— Конечно, Арина, мне уже пора, — услышала я в ответ какой-то чересчур радостный голос корда. — Тебе ведь нужно разобраться с этой мелкой нечистью, что на меня тут зубы скалит. Надеюсь, вы придете к соглашению, и в следующий раз он нас не потревожит… на самом интересном месте.

Мои щеки, уши, шея пылали от смущения. Губы почему-то пульсировали, словно кровь из сердца перекочевала к ним. Сердце, кстати, трепыхалось, распространяя волны неги и мечтательности. «В следующий раз…». Мммм, звучит-то как. Лучше только «на самом интересном месте…».

— Все, он ушел, можешь меня впускать! — проорал кусок меха за дверью, и та тут же распахнулась.

На пороге стоял то ли хорек, то ли куница, то ли горностай — не сильна я в этих юрких зверьках. Точно не белка. Какой-то серый и всклокоченный, словно действительно оборону держал.

С тоской посмотрела дальше за палисадник, но корд уже скрылся в темноте — не рассмотришь. Вновь посмотрела вниз, а хорька и след простыл, а потом из дома послышалось его недовольное возмущение.