Книга Суши из дракона, страница 89 – Татьяна Лепская

Я быстро опускаю голову и вздрагиваю, когда отец откидывает полы камзола, будто крыльями. Фух. Всего лишь поправил одежду…

— Где ты был, Тион? — жестко спрашивает отец.

— Я просто гулял в саду, отец, — прозвучал мой голос. Мальчика, которые еще не был испорчен воспитанием отца.

— Ты лжешь. Тебя искали там десятки слуг.

— Я ушел в самую глубь.

— Зачем? — недобрым голосом спросил отец.

Нельзя признаваться в своей слабости. Ни за что! Наказание будет только хуже.

— Просто так, — вру я.

Отец издает рычащий стон, вкладывая в него все свое разочарование.

— Не знал, что ты растешь дураком, Тион.

Это лучше, нежели признаваться отцу, что просто хотел побыть один. Просто в одиночестве. Ведь мне так надоели бесконечные уроки истории, политики, этикета. Нудные, долгие разговоры о финансах, банках и людях. Праздники, на которых чувствуешь смертельную скуку, но ни в коем случае нельзя показывать, что тебе скучно. Нельзя веселиться, нельзя радоваться, смеяться. Мне вообще никогда нельзя было радоваться, смеяться, веселиться, играть. Только учиться, тренироваться, снова учиться, посещать праздники. Держать спину, голову выше. Я всегда в напряжении. Я никогда не должен разочаровывать отца. Ни лишним словом, ни единым действием. Все, вплоть до взгляда, должно быть безупречным. Никаких чувств, даже глубоко в душе. Иначе отец будет недоволен.

— Язык проглотил?

— Нет, отец.

— Подними голову, — приказал он.

Я подчинился.

Отец поднял руку и с размаху опустил ее на мое лицо. Я пошатнулся, но не упал. С годами я понял, что, если дать себе упасть, отец почует слабость и продолжит бить, пока не успокоится. Или пока не убьет… Как было с одним слугой…

Вот я и остался на ногах, слыша через звон в ушах:

— Тион, ты меня разочаровал. — Его голос звучит резко, обрубая каждое слово. — Ты должен вести себя подобающе своему статусу, а не как мальчишка с улицы, который носится, где ему вздумается. Или ты хочешь, чтобы все думали, будто ты обычный ребенок? Ты драконьей крови, а, значит, должен вести себя соответствующе.

— Да, отец, — не сопротивляясь, говорю ему. Если возражать, будет только хуже.

Чувствую, что напряжение немного спадает. Отец всегда успокаивается, когда возвращает себе контроль, и его присутствие все еще заставляет всех трепетать от ужаса. Даже собственных детей.

— Иди, — командует он. — Тебе еще нужно учиться.

Низко опускаю голову, кланяясь отцу, и пячусь, чтобы скорее покинуть кабинет.

Сегодня он был добр ко мне…

Я посмотрел, как море ласково облизывает гальку на берегу. При мыслях об отце на душе сразу стало мрачно.

Иногда мне кажется, что лучше бы его совсем не было. Лучше бы он умер. Или я.

Снова посмотрел на голубую воду. Она так приветливо манит к себе. Хочется зайти, почувствовать прохладу, погружаясь все глубже и глубже, пока море не поглотит меня…

Я делаю шаг навстречу, но вдруг меня отвлекает какой-то звук. Кажется, это стук камней в стороне.

Напрягаюсь. Если это стража или слуги, они расскажут все отцу, и он тогда ужасно изобьёт меня. Отец придет в ярость, когда узнает, где я бываю.

— Кто там? Ну-ка, выходи! — кричу я, а сам чувствую, как обливаюсь потом от волнения.

Снова этот стук. Он доносится со стороны огромного валуна. Я замираю, ожидая увидеть знакомую форму, но из-за скалы выглядывает… девочка.