Книга Щит Спэрроу, страница 265 – Девни Перри

Луэлла повернулась к открытому окну, любуясь мягким вечерним светом за окном.

— Я понимаю, как это звучит. Большинство женщин готовы на все ради вечной любви короля. И я по-своему любила Рэмзи. Он был моим другом. Моим компаньоном. Отцом моих детей. Но у каждого сердца не так уж много частей. И я отдала свое задолго до того, как встретила Рэмзи…

— Микаэлю, — прошептала я, когда она замолчала.

— Мой отец обожал Микаэля. Но, учитывая, что Микаэль был из Озарта, он считал нашу привязанность неуместной. Не подходящей для брака. И долгое время, слишком долгое время, мнение моего отца было единственным, что имело значение.

Поэтому она отпустила Микаэля и вышла замуж за Рэмзи.

— Я больше не та, кем была когда-то, — сказала Луэлла. — Все, что сейчас имеет значение, — это мои дети. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить их. Рэмзи рано или поздно найдет меня. — Ее тон был пустым. Она понимала, что не сможет избегать его вечно. Возможно, она была права. — Но до тех пор я хочу провести с Эви столько дней, сколько смогу. Она любит лес. Она любит суровые, дикие земли. В этом она похожа на Рэнсома. Она бесстрашна. Может быть, если мне повезет, однажды у меня будет шанс покатать ее на корабле. Чтобы она почувствовала соленый бриз на своем лице, когда она отправится в неизвестность. Чтобы дать ей свободу, за которую не боролась я сама.

— Почему бы не забрать ее отсюда?

— Она не единственный мой ребенок.

Луэлла не оставила бы Рэнсома одного. Я подозревала это, и это заставило меня уважать ее еще больше. Что, несмотря на то, что он был взрослым, она все еще оставалась его матерью.

— Пейте свой чай. — Она протянула мне чашку, и я поняла, что наш разговор окончен.

Жидкость остыла, но все равно была бальзамом для моего першащего горла. Я как раз допила обе чашки, когда из гостиной донесся громкий грохот.

— Это, должно быть, мой сын. — Луэлла встала, разглаживая юбки. Затем она собрала мои пустые чашки, совершенно не удивившись, когда он ворвался в дверь моей спальни.

Его волосы были растрепаны ветром, как будто он несколько часов скакал верхом. Его лицо было каменным, а глаза — жидким металлом. Ярость, которую он так тщательно сдерживал, вырвалась наружу, излучаясь из его тела.

— Успокойся, Рэнсом, — сказала Луэлла.

— Ее сегодня чуть не убили.

Она сидела прямо здесь, живая и не совсем здоровая, но… живая.

Но прежде чем я успела что-либо сказать, Луэлла приподняла брови. Это выражение лица было присуще Рэнсому до мозга костей.

— Завьер Рэнсом Вульф. Успокойся. Сейчас же. Или ты покинешь эти покои.

Ого, я действительно просто не обращала внимания. Если бы я раньше не заметила их сходства, то этот взгляд и укоризненный тон сделали бы свое дело.

Его ноздри раздулись, но он прислушался к ее предупреждению — приказу королевы, матери. Он разжал кулаки. Его грудь поднялась и опустилась при глубоком вдохе. И серебро исчезло из его глаз, уступив место коричневому.

— Уже лучше. — Луэлла искоса взглянула на него и, подойдя ко мне, наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб. — Отдохните. Увидимся завтра.

— Я не хочу, чтобы Эви видела меня такой.

— Вам не следует разговаривать, — сказала Луэлла, в то время как Рэнсом рявкнул:

— Не разговаривай.

Несмотря на день, несмотря на ужасы, я улыбнулась.

И от этой улыбки глаза Рэнсома стали зелеными.