Книга Желанное сокровище орков, страница 21 – Мира Влади

Он гладил мои волосы, его пальцы скользили по серебристым прядям, и я чувствовала тепло его кожи, всё ещё горячей от того, что между нами только что произошло. Тишина обволакивала нас, и я вдруг поняла, что не хочу, чтобы этот момент заканчивался.

– Ты о чем-то задумалась, – сказал он тихо, его голос был низким, с лёгкой хрипотцой, и я повернулась, встречаясь с его взглядом.

– Да, – шепнула я, моя рука невольно потянулась к его груди, касаясь зелёной кожи, твёрдой и гладкой под пальцами. – Слишком… много всего произошло.

Он кивнул, как будто понял, и на миг замолчал, продолжая гладить мои волосы. Я смотрела на него, чувствуя, как любопытство пересиливает усталость, и решилась спросить, мой голос дрожал от неуверенности:

– Рагнар… почему я? Почему именно я?

Он замер, его рука остановилась в моих волосах, и тень улыбки тронула его губы — не насмешливая, а мягкая, почти мечтательная. Его взгляд стал далёким, как будто он вернулся в какой-то момент прошлого, и когда заговорил, его голос стал тише, глубоким и проникновенным:

– Месяц назад мы патрулировали земли у реки. И тогда я увидел тебя на противоположном берегу. Как мелкий юнец, спрятался за валуном, чтобы рассмотреть тебя. Ты сидела на камне, плела косу своими тонкими пальцами, а ветер чуть задрал твоё платье, обнажив колени. Ты пела — тихо, мелодия была простой, но такой чистой, что я замер. Я смотрел на тебя, на твои серебристые волосы, что блестели на солнце, на твои босые ноги, что касались воды… и я подумал, что ничего прекраснее в жизни не видел.

Я слушала, затаив дыхание, и мои глаза расширились. Он видел меня? Тогда, у реки? Я вспомнила тот день — я сбежала от мачехи, от её ворчания, взяла корзину для трав и ушла к воде, чтобы побыть одной. Я пела старую песню о лесах, не думая, что кто-то может услышать. А он… он был там? Его слова рисовали картину, от которой моё сердце сжалось, и я почувствовала, как тепло разливается по груди.

– Почему ты не подошёл? – спросила я, мой голос был едва слышен, и я подняла руку, касаясь его щеки, ощущая лёгкую щетину под пальцами.

Он накрыл мою руку своей огромной ладонью, его тёмные глаза встретились с моими, и в них мелькнула тень боли, смешанной с чем-то тёплым.

– Я не мог. Ты была… как свет, которого я не достоин коснуться. Я — орк, воин, сын жестокого отца, что бил меня за слабость. А ты — такая хрупкая, такая чистая. Я смотрел на тебя и думал, что если подойду, то испугаю. Но я не забыл тебя, Эйвери. Когда выяснилось, что именно тебя отдают за свободу тех… хварков, – явно выругался Раганр. – я понял, что это судьба.

Слёзы подступили к глазам. Он видел во мне свет? Меня, простую девчонку из деревни, которую собственные родители отдали, как вещь? Я сглотнула, чувствуя, как ком в горле становится тяжелее, и прошептала:

– Ты замечательный орк, Рагнар. И я не понимаю теперь, как вообще вас можно бояться. Более достойных и настоящих мужчин, чем вы не найти.

Он улыбнулся — мягко, почти грустно, сжимая мою руку чуть сильнее, и в этот момент между нами что-то возникло — связь, тонкая, но настоящая, сотканная из его слов и моего доверия. Этот момент был трогательным, хрупким, и я прижалась к его ладони, чувствуя, как тепло его кожи успокаивает моё сердце.

Тут ткань шатра колыхнулась, и в дом вошёл Кирон, неся деревянный поднос с едой — жареное мясо, лепёшки, миска с фруктами. Его золотые глаза блеснули, когда он увидел нас, и он улыбнулся, ставя поднос на стол.