Книга Кровь богов и монстров, страница 134 – Люсинда Дарк

В ту секунду, когда мое маленькое тельце врезается в его ноги, не то чтобы это приносит много пользы — он сложен как скала, как гора, не желающая рушиться, сила, которую он излучает, проникает в мои легкие. Я падаю, моя спина ударяется о грязный пол, из меня вырывается все дыхание. Чернота заползает в мое поле зрения по краям, но я все еще вижу, как мужчина поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Эти золотистые глаза оценивают мое лицо, а затем с кивком поворачиваются к моей матери.

— Хорошо, вот и он, — говорит мужчина. Две фигуры, которых я не заметил, стоящие в глубине комнаты, выходят вперед.

— Нет! — Мама кричит и тянется ко мне. — Только не он. Ты не можешь забрать его! Он мой! Он мой ребенок!

— И мой, Габриэла, — заявляет мужчина. — Ты знала это и поэтому спрятала его. Сокрытие Смертного Бога — преступление, караемое смертью.

Кто-то хватает меня за руки и заставляет встать. Мужчина поднимает свой меч, и взгляд моей мамы устремляется в мою сторону. Она открывает рот, и я знаю, что она собирается сказать «отвернись, детка», но я не могу. Я прикован к ее лицу, с ужасом и беспомощностью наблюдая, как мужчина «монстр» опускает свой меч и отсекает ее голову прямо от тела.

Кровь брызжет, а затем хлещет из ее тела, когда оба безжизненно падают на пол. Брызги хлестали так далеко, что я чувствую влагу на своих щеках. Руки, держащие меня, кажутся невесомыми. Мое тело открывается от пола, но я не чувствую ничего, кроме покалывающего чувства пустоты.

Пустота. Я пуст изнутри.

Только когда мужчина снова начинает говорить, вытирая свой меч о ткань, которую ему протягивает один из других мужчин в комнате, ко мне возвращаются какие-то эмоции. — Сожги тело. Она не заслуживает похорон за то, что скрывала от меня моего сына, — говорит мужчина, прежде чем повернуться ко мне.

Меня охватывает замешательство. Его лицо суровое и угловатое, заросшее густой бородой. Мужчина слегка наклоняется, чтобы посмотреть на меня, глаза блуждают с явным намерением. — Ты хорошо сложен, — комментирует он. — Хотя и немного недоедаешь.

Я смотрю на него, не мигая. Затем мой взгляд падает на маленькую рукоять оружия у него на боку. Рукоять из серебра и черной кожи. Кинжал. Если я только смогу заполучить это в свои руки, я смогу перерезать ему горло. Я могу заставить его заплатить за то, что он только что сделал. Я могу отомстить за свою мать.

— Ты знаешь, кто я? — продолжает спрашивать мужчина, хотя я еще ничего не сказал. — Меня зовут Азаи, я Бог Силы, а ты, мальчик, мой сын.

Нет. Я качаю головой. Я никак не могу быть сыном этого человека. Я им не являюсь. Я никогда не буду его сыном. Я ее сын — моей матери. Я сын Габриэлы.

Древесина под моими ногами пропитана кровью. Мужчина — Азаи — поднимает голову и дергает подбородком в сторону мужчины, держащего меня за плечи. — Отпусти его и иди подготовь экипаж. — Приказ выполняется молча, и все, что я слышу, это как чьи-то тяжелые шаги, покидают комнату.

Мой взгляд перемещается с рукояти его кинжала на мамин фартук. Не знаю, почему я сосредотачиваюсь на нем. Возможно, это потому, что я не могу заставить себя взглянуть на ужас ее обезглавленной шеи — торчащую раздробленную кость или невидящие глаза головы, которая откатилась к деревянной раме нашего очага.