Книга Я люблю!, страница 148 – Анна Летняя

— У вас очень умный предок. А как же шторма? Они-то задевают внутренние заводи и вытаскивают его на всеобщее обозрение.

— Это да. Но я и мои родные примерно знаем, когда наступает период штормов. Мы собираем все, что намывает. После шторма опять на сборы идем. Мелочь, что смывается, не столь существенна. Совсем все никогда не получиться оставить себе. Ни я, ни мой дед не мелочимся, страдая от подсчета убытков. Он сам давно уже отошел от дел и путешествует по миру. Порой заглядывает и к нам. Жаль, что не часто.

Рассмеявшись, я кивнула, поддерживая тему о путешествующих пенсионерах. Здесь подобное было повсеместно.

— Заметила, что как только старшее поколение освобождается от бремени власти, оно сразу уезжает познавать необъятный мир.

— Разве это плохо? Они свой долг исполнили — подняли или сохранили величие рода. Воспитали себе достойных приемников, и порой это даже не дети, а внуки и правнуки. Так почему им нужно отказывать себе в подобной мелочи?

— Так я не против. Некоторые, как моя бабушка, находят свое место в мире и обзаводятся еще наследницами уже на новом месте. Они ведь не старые в привычном понимании этого слова. Любят и любимы, так почему нет?

Хмыкнув, Зефт покачал головой. Видно, история судьбы его родственника была несколько иной.

— Дедушка, скорее, бежал от тяжелых воспоминаний. Моя бабушка умерла, как и мама. Его здесь больше ничего не держало. Скорее, тяготило.

— Мне очень жаль… — как еще выразить свои чувства я не знала, но Рольф сжал ладони и взглядом указал на его руку. Можно сказать, подтолкнул меня, и я несмело коснулась мужских пальцев.

Зефт притормозил, сжав мои пальцы. Он не стал отказываться от предложенной близости и дальше я шла между двух мужчин, держа каждого из них. Мне было уютно и приятно. Не ощущалось скованности или неправильности происходящего. Просто мужчины сопровождали меня, проявляя свою непритязательную заботу о моей безопасности. Хотелось добавить, что они оба мои, но я пока сдерживалась. Не поддавалась на провокации Рольфа, явно уже все для себя решившего.

— Так случается. Смерть существует и действует беспощадно. Тут ничего поделать нельзя. Пусть и живем мы порой пару тысяч лет, от несчастных случаев и болезней никто никакой магией застраховаться не может.

— Порой мне кажется несправедливым то, что мы, женщины, можем найти утешение в новом любимом муже, а вы нет. Для вас та, которую вы поведете в храм по искренней любви, становится приговором.

Сжав чуть сильнее пальцы сперва одного, потом другого, получила отклик от обоих, явно довольных спутников.

— Не согласен. Любимая женщина — это прежде всего спасение для нашедшего в ней свой смысл жизни. Оставшись без жены, каждый выбирает для себя, как быть дальше. Ведь никто и слова не скажет, если мужчина совершит ритуальное самоубийство или найдет смерть в бою. Тут было бы желание, способ найдется продать свою жизнь подороже. А вот вам подобное непростительно. Вы отвечаете за род, за других супругов, и, конечно, за всех детей, порой заменяя потерявшим отца детям обоих родителей. Сложнее всего для моих собственных отцов, не только для родного, но и его побратимов, было видеть нас, тех, кто даже отдаленно похож на маму. Они переложили ответственность за свои дела на старших детей, способных заменить их, и разбежались каждый по своему кораблю. Далее они старались не сходить на берег как можно дольше, узнавая о наших успехах из редких писем. А вот тетя не может себе позволить быть столь расточительной. Она похоронила любимого мужа и продолжает быть сильной королевой. Ей предстоит понять, кто из ее сыновей будет лучшим королем, а кто сможет помогать брату. Ей нужно думать о благе всех островов, оставив свои печали в стороне, до свободных от власти дней.