Книга Переполох в Академии Сказок, страница 52 – Анастасия Гудкова

— Дела-а, — протянул Ратислав. — Много чудес видывал, но чтоб хлеб говорящий…

— Колобок я, — обиделась булочка. — От бабушки вот ушел, от дедушки, хотел мир посмотреть, себя показать. Да плутовка рыжая хитростью чуть не сгубила. Василисе вот спасибо, выручила.

— По-пожалуйста, — пробормотала растерявшаяся Васена.

— Может, и я вам на что сгожусь? — полюбопытствовал Колобок.

— Да катись уже, — отмахнулся Ратислав, — только осторожно давай, чтоб не бедокурил да на весь лес не верещал.

— Ратислав, постой, — робко попросила Василиса. Слишком уж далеко они были у дороги, а Колобок куда катиться не спросил. Вот и подумала она, вдруг он путь короткий из леса знает.

— Знаю, как не знать! — обрадовался Колобок. — Тут пару пригорочков, да дюжина елочек — и вот оно, чисто полюшко. Не отставайте!

И он покатился, Василисе и Ратиславу осталось лишь из виду его не упустить, да на елку не наткнуться.

Утро и правда оказалось мудренее. Луша проснулась рано, едва забрезжил рассвет, даже первые петухи крикнуть не успели. Подскочила на постели бодрая и свежая, готовая ко всему, что на пути встретится. Но, перво-наперво, надеялась она помочь тоскующим старикам.

Набросив теплый платок, Лукерья тихонько, чтоб не разбудить Марфу и Петра, выскользнула из избы по нужде и с удивлением увидела Богумила. Сын Ивана-царевича скинул рубаху и в одних только штанах с неожиданной для него ловкостью колол дрова. Перед ним скопилась огромная стопка поленцев, но он и не думал останавливаться. Луша старалась в его сторону не глядеть, чтоб мысли непристойные в голову не лезли, шустренько по тропке побежала. Да только любопытство девичье все ж пересилило, пару раз она оглянулась.

Хорош был Богумил, не зря девицы в Академии перед ним глупо хихикать и краснеть безо всякой свеклы начинали. Рубаха скрывала крепкое жилистое тело, привыкшее к тяжелому труду. Это было странно, где ж ему, наследнику самого Ивана-царевича, этот самый тяжкий труд повстречался? На какой такой диковинной дорожке? А все ж видно было, что и топор в руках Богумила не впервой. Еще раз подивившись загадочным умениям богатыря, Луша скоренько все свои дела сделала, да побежала к кадке с водицей, лицо умыть. Там-то она и повстречала того, о ком столько всего за утро передумала.

— Мне показалось, или ты от меня бегаешь? — с усмешкой спросил Богумил.

Рубаху он так и не надел, чтоб не замочить, пока умывал лицо, и теперь по груди его стекали тонкие струйки ледяной воды. Ниже Луша твердо решила не глядеть. В конце концов, девица она али кто?

— Я тебя не заметила, — соврала ведьма, чувствуя, как предательски вспыхнули щеки.

— Не заметила, значит, — улыбнулся богатырь, спорить правда не стал. — Так что, придумала, как душу Снегурочки вернуть?

Настроение у Лукерьи махом испортилось. Придумать-то она придумала. Еще вечером, когда на крылечке стояла. Способ был верный, тот, что бабка ее использовала. Бывало такое, что приносили к ней недужных. А она смотрела на них по-особому, а потом решала, кому помочь в силах, а кому лишь бремя тяжкое облегчить сможет. И если случалось, что колдовством можно было вытащить едва ли не с того света, бабка читала особое заклятье, а потом…

— Придумала, — отозвалась Лукерья.

Способ ей не нравился, но иного не было. А не нравился он ей тем, что впервые она должна была прикоснуться к родовой магии, той самой, что тонкой нитью вьется по границе меж миром живых и миром мертвых. А стоит один раз дотронуться — назад пути не будет. Вот и выходило, что как от судьбы ни бегай, да сама она тебя где угодно отыщет. Только и оставить все, как есть, Луша не могла. Стоило один раз взглянуть в глаза Марфы, полные боли и тоски, как все сомнения разом улетучивались.