Книга Переполох в Академии Сказок, страница 43 – Анастасия Гудкова

— Вона как, — покачал головой Нафаня. — Ну ступай за мной, не отставай!

И он бодро покатился по терему, Лукерье оставалось лишь бежать за ним. Когда она уже потеряла счет поворотам и времени, домовой, наконец, остановился у пестрой двери с вырезанными на ней причудливыми узорами. Комната была другой, не вчерашняя зала, где они речи наставницы слушали, а нечто иное. Луше даже показалось, что ученики сюда не захаживают.

— Здесь наставники собираются, ежели чего важное случилось. Да ты постучи, не бойся. А я пойду, делов у меня до самой крыши.

Нафаня с хлопком исчез, а ведьма решила последовать его совету. Сделала глубокий вдох, размахнулась да стукнула по двери так, что она сама собой отворилась. Лукерья от неожиданности испугалась, не собиралась она без приглашения входить. Так и застыла на пороге, пока наставники удивленно на нее смотрели. А кроме наставников здесь оказался и тот, кого не хватало за богатырским столом.

— А я тут… В общем… — робко начала Лукерья, не решаясь войти.

Помогла, неожиданно, Василиса Премудрая. Подошла, приобняла ведьму за плечи, усадила на мягкий стул, на каких прежде Луше сидеть не приходилось. Да и сама комната наставников была не хуже царских палат: нарядные занавески, расписные стены и красивые столы на резных ножках, подле каждого — по стулу, такому, как тот, на котором восседала робкой царицей Лукерья. Даже пахло здесь чем-то особым, вроде сладким, а может и нет, такого запаха Луша никогда не встречала.

— Коли про подругу рассказать пришла, так мы уже знаем, — успокоил девицу Иван-царевич. — Не хотел Ратислав чаровниц с собой брать, да от судьбы разве уйдешь?

Он с любовью посмотрел на Василису Премудрую, и та зарумянилась, смущаясь. И тотчас ответила:

— Не уйдешь, конечно, как ни пытайся. Так зачем пожаловала, Лукерья, внучка Яги?

— Вы знаете, — выдохнула Луша. — Иначе бы бабку мою не вспоминали. Так вот, коли и впрямь судьба моя такая, готова прямо сейчас отправиться. Только я не догадалась…

— Кто преград не ведает? — улыбнулась Василиса и перевела взгляд на притихшего в углу сына. — Тот, кому ни слово отцовское, ни закон не указ. Кто в воде тонул, да не утонул, кто без крыльев летал, да по пламени ходил…

— Хватит, матушка, — поморшился Богумил. — Коли не знал бы, как все было, глядишь, поверил бы, что хвалишь.

— А это уже не важно, — отрезал Иван-царевич. — Важно то, что оба по своей воле согласились, сталбыть, и в дорогу пора собираться. И вот еще что… — он помолчал задумчиво, а потом подмигнул сыну. — Горынычу крылья размять неплохо бы, засиделся он в своей пещере!

От этой новости Богумил просиял. Он схватил ничего не понимающую Лушу за руку и потянул прочь, на ходу выкрикивая:

— Спасибо, отец! Я не подведу! Ой, мы не подведем!

Иван-царевич лишь грустно кивнул, на душе его было неспокойно. А Василиса Премудрая незаметно прошептала вслед сыну материнское благословение, надеясь, что оно сбережет его в пути.

Куда понесся Богумил, Луша и без слов поняла — Горыныча обрадовать. Но вот участь девицы покорной ей сразу же не по нраву пришлась. Был бы богатырь умом крепкий, могучий да стойкий — одно дело. Богумил же был скорее удачливым. Особых проблесков разума ведьма у него прежде не замечала, да и не надеялась. На наставника богатырского, Добрыню, тоже мало похож был: тот напоминал огромную нерушимую гору. К Добрыне Никитичу и подойти боязно было, а уж чтобы зла ему желать — и вовсе жизнь свою не ценить. Оттого и видела его Луша лишь разочек, и то издали.