Книга Птица-радуга, страница 15 – Анна Платунова

— Да вообще тоска, — подтвердил Джаспер, заваливаясь спать.

Мы находились в космосе уже семь дней. Родителям я еще не звонила, хотя и обещала звонить часто. Не хотела больше их обманывать, но сказать правду тоже не могла. Я надеялась, что ко времени нашей остановки на Палладисе, я все же решусь.

На Палладисе, вернее на орбитальной станции Палладиса, будет наша последняя остановка перед прыжком. Прыжок перенесет нас совсем в другую часть галактики, в малоизученную ее часть.

На Палладисе мы будем через десять дней, три дня на Палладисе –– для профилактического осмотра и пополнения запасов топлива и продовольствия. Отсюда мы сможем послать последнюю весточку родным. Сам прыжок продлится всего несколько минут, но торможение после прыжка займет еще восемнадцать дней. После этого мы возьмем курс на Пандору, и окажемся на месте спустя три дня. Итого тридцать четыре дня.

Самое удивительное в космических перелетах было для меня то, что пассажирским кораблям, кораблям космической разведки и другим небольшим суднам вовсе не нужно было, совершая прыжки в пространстве, тормозить потом долгие несколько дней. И говорить нечего, как это было удобно. Утром садишься на корабль на Альфе, условным вечером ты уже ни Цияре, а ночью зажигаешь на карнавале Масок (знаменитое, как мне кажется, на всю галактику празднество), а вечером следующего дня уже принимаешь ванну у себя дома. Разве не замечательно?

Дело в том, что на небольших кораблях были установлены совершенно иного типа двигатели, которые позволяли совершать им микропрыжки, перемещаясь от объекта к объекту по кратчайшей траектории. Почему нельзя поставить такие двигатели на большие шаттлы вроде нашей «Экспрессии», я толком не знала, знала только, что ученые СЗС бились над этой проблемой с тех пор, как были изобретены гиперпространственные двигатели и прыжки в космосе, но решить ее до сих пор не могли. Как мне вспоминалось, связано это было с критической массой… А впрочем, не знаю. В физике я не сильна.

Вот почему наша «Экспрессия» тащилась к Палладису как черепаха, тогда как легкий пассажирский корабль теоретически смог бы за это время слетать туда и обратно. А на Пандоре быть уже через три дня. Тут я задумалась над тем, а стоило ли командору Шеману снаряжать такую дорогостоящую экспедицию? С чем это связано? Мысль мучила меня весь день, а вечером я, после лекции об аборигенах Тайлуса, задала мучивший меня вопрос офицеру, проводившему занятие. Он хмуро посмотрел на меня.

— Феникс Платино, если не ошибаюсь?

Я робко кивнула.

— Интересно, что в моей лекции могло натолкнуть вас на такие размышления? — в голосе офицера зазвучал металл.

Я испуганно вжалась в спинку стула. Честно говоря, лекцию я слушала вполуха. Но что могло его так разозлить? Может быть то, то и сам Верк Алик, так звали нашего сегодняшнего лектора, задавался тем же вопросом и не находил ответа?

Во всяком случае, мне он ничего не ответил, посверлил взглядом, потом собрал свои бумажки и покинул аудиторию.

Слушатели вздохнули с облегчением и тоже стали собираться. Кое-кто смотрел на меня косо, хотя большинство так устали за время рабочего дня, что как обычно клевали носом, пропустив эту мизансцену. Джаспер, сидевший справа, толкнул меня локтем.

— Ты не понял еще, зачем снаряжать шаттл? Финик, ты просто шляпа! Неужели не ясно: чем больше людей летит, тем больше шансов, что кто-то останется в живых и выполнит миссию… Какая бы она ни была. (1bd23)